Вот ведь, однако… Критика не в лоб, а
прямо в глаз. Привык справляться со всеми делами самостоятельно, и
зарвался. И ведь, в самом деле, имя здешним бесам легион, а
приемами экзорцизма я не владею. Не моя это стезя. Прости меня,
Господи, если можешь, опять я… гм, оступился на ровном месте.
- Твое раскаяние искренне, Сергей сын
Сергея, а потому ты прощен, - прогремело у меня в голове. - Но
главная причина твоего прощения заключается в том, что,
столкнувшись с непонятным сопротивлением, ты не впал в приступ
начальственного гнева и не попытался решить вопрос грубой силой,
которой у тебя и в самом деле достаточно, а обратился к
специалисту, пусть даже немного не тому.
- Одну минуту, папочка, я сейчас! -
пискнула Лилия и исчезла - как пить дать, побежала за отцом
Александром, ибо мне лично требовалось оставаться на месте и
держать тут все под контролем.
Нашей богини-целительницы не было
около минуты, потом она, вся такая внезапная, объявилась, держа за
руку отца Александра. При виде нового действующего лица
присутствовавшие на людоедском сборище особи в митрополичьих ризах
стали белее финской бумаги и сделали шаг назад, вжимаясь спинами в
стены, ибо сам Творец Всего Сущего смотрел сейчас на них суровыми
глазами своего аватара. С моей стороны говорить что-то было
излишне, ибо с Патроном мы уже все решили, а лично перед отцом
Александром я извинюсь потом, когда он окажется не «при
исполнении».
- Какая восхитительная мерзость! –
прогрохотал отец Александр голосом своего небесного Патрона,
вздымая к сводчатому потолку массивный наперстный крест. – Ну
ничего, мы ее сейчас всю разом. Отче наш, Иже еси на небесех! Да
святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя,
яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь и
остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим, и не
введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Ибо Твое есть
Царство и сила и слава во веки. Аминь!
При первых же словах святой молитвы
от наперстного креста стало исходить бело-голубое сияние от
которого, шурша лапками и попискивая, заторопись прочь все те злые
сущности, что окопались в местных людях или обрели себе жилище тут,
в Царицыной палате, пропитанной эманациями ужаса, боли и
безнадежного отчаяния. И тогда я взял и накрыл это место
непроницаемым силовым колпаком, превратив его в некое подобие
микроволновки для нечисти. Все, никто никуда не идет. Отчаянный
писк сменился предсмертными хрипами и стонами, но они затихли еще
до того, как прозвучало финальное «Аминь». И все. Чистота
стерильная, как в операционной после дезинфекции и работы
бактерицидной лампы, а все, что тут накопил демон за годы своего
хозяйствования, оказалось выброшено во тьму внешнюю. При этом
некоторые из присутствующих потеряли сознание, осев на пол
бесформенными кулями, а некоторые вдруг начали озираться с
растерянным видом, как будто не понимают, где оказались.