— Василий Андреевич, — позвал я главбуха, — а вы не знаете, у
нас до войны были связи с немецкими заводами?
Котов оживился:
— Еще какие! Ваш батюшка, Иван Михайлович, тесно сотрудничал с
немцами. Почти все оборудование у нас было крупповское. И
специалисты их часто приезжали. А что вы нашли?
Я продолжал перебирать бумаги. Под технической документацией
обнаружилась деловая переписка: письма на бланках различных
германских фирм, коммерческие предложения, контракты. И, что
особенно заинтересовало, список контактных лиц с адресами.
— Любопытно, — пробормотал я, разглядывая печати и подписи. В
голове уже складывался план. — Очень любопытно...
Некоторые из этих фирм я знал по своей прошлой жизни. Они
пережили обе мировые войны и успешно работали даже в
девяностые.
А значит, можно попробовать восстановить старые связи. Тем более
что сейчас, в 1928 году, после Рапалльского договора, торговля с
Германией активно развивалась.
— Семен Артурович, — я повернулся к секретарю, — свяжитесь с
торгпредством. Узнайте, кто сейчас курирует металлургическую
промышленность. Нам нужно организовать несколько встреч.
Пока Головачев записывал поручение в свой блокнот, я продолжал
изучать документы. За годы революции и Гражданской войны многое
было утрачено, но главное сохранилось - технологии и контакты. А
это уже немало для начала большой игры.
Старый сейф преподнес неожиданный подарок. Теперь предстояло им
правильно распорядиться.
К вечеру я перебрался в свой кабинет в правом крыле
заводоуправления. За окнами с тяжелыми бархатными портьерами цвета
бордо мягко падал снег. В большой голландской печи, облицованной
белым кафелем «Товарищества Гельдвейн-Ваулин», потрескивали
березовые дрова. На стене размеренно тикали напольные часы в
высоком дубовом корпусе, еще одно наследство от прежних времен.
Я устроился за массивным письменным столом красного дерева, на
котором под зеленым сукном была разложена найденная в сейфе
Никольского документация. Лампа под зеленым плафоном «Мосэлектрик»
отбрасывала мягкий свет на страницы.
Рядом стояла чашка крепкого чая из старого севрского фарфора,
Агафья Петровна считала, что в такой посуде чай вкуснее. Это она
заботливо отправила сюда посуду через Степана.
Первым делом я взялся за толстую папку в потертом кожаном
переплете с тиснением «Korrespondenz mit deutschen Partnern,
1912-1914». Внутри обнаружилась обширная переписка с немецкими
заводами, написанная на плотной бумаге с водяными знаками.