"Да, да! – воскликнул бы наивный обыватель.
"Что – да? Что – да? – спорил Коста. – Какое дело? Я только в
одном деле и разбираюсь... Ну, в двух: тайные операции и война. Я
же Коста Оливийский, рыцарь, мать их, плаща и кинжала! В этом я
спец. А все другое – уже не по мне!"
Коста вздохнул. Нет, не впишется он в мирную и сытую жизнь
обывателя. Никак не впишется. И уже ясно представлял себе печальную
картину, на которой он, с отвисшим животом ловит недоуменные
взгляды своей царицы, которая не понимает, как она могла ошибиться
и выйти замуж не за мужчину, героя, а за эту расплывшуюся медузу, у
которой уже нет никаких желаний и страсти.
Коста вздрогнул.
"Все, что угодно, только не это! А, значит, надо будет выдержать
разговор с Тамарой, – тут неожиданно повеселел. – А Сагтынский,
змей-искуситель подколодный, прав! Знал, что я соглашусь, прокачав
меня. Так, ведь, и я могу быть уверен, что и Тома, которую я также
хорошо прокачал за все эти годы, если и откажется сперва
категорически, как и я в разговоре с шефом, то уже совсем скоро,
"уже въезжая в Тифлис", поймет, что соглашаться нужно! К гадалке не
ходи! Что я, Тому не знаю?!"
Для себя Коста определил неделю сладостных утех перед разговором
с супругой. Думал, предпринять прежде робкие шаги, постараться
подготовить, грамотно подвести к тяжелому разговору.
"Ха, ха – тысячу раз!" – подумал про себя в первую же ночь.
...Встреча была, как и ожидал, лучше и не придумаешь. Опять
закрыли таверну пораньше. Все собрались. Выложили последние
новости, одна другой лучше.
Особенно сияли братья. Сами удивились и Косту поразили. Привезли
первую большую партию апельсинов, думая сразу перекинуть её на
Линию, как и советовал Коста. А выяснилось, что чопорный и
избалованный фруктами Тифлис тоже нуждался в новых вкусах. Партия
быстро разошлась. Братья готовились к отъезду за второй, не
переставая благодарить Косту и его зятя Умута. Умута еще и за то,
что он выстроил грамотную цепочку, поставив во главе её в Стамбуле
не своих братьев, а Георгия, старшего брата Тамары. Так что теперь
с полным основанием можно было сказать, что все члены семьи были
при деле.
Коста не удержался. Дал пару руководящих указаний. Все-таки
предложил братьям не забывать про Линию, причем не только
Черноморскую, но и про Сунженскую и Ставрополь, где крутились
большие деньги. Дал наводку. На Улуханова, армянского купца. Был
еще вариант и с соплеменником – Посполитаки. Но его, несмотря на
зов крови, отмел. Знал, что в погоне за прибылью грек не будет
думать о бедных солдатах, умирающих от цинги и малярии. Зато есть
братья-балаклавцы. И у них есть «свой» транспорт, боевые ладьи. И
торговля у них в крови. Ваня и Малхаз, затаив дыхание, слушали
Косту. Дружно решили, что, конечно, к Улуханову поедут, мосты
наведут. И с греками обязательно свяжутся. Коста обещал
рекомендательные письма.