- Вот ты мне скажи… - егерь с
удовольствием выцедил чарку и принялся ковыряться в мясе. – Ты
ведь, мусульманин, а спиртное хлещешь – только держись! Вам разве
Аллах не запрещает?
- Э-э-э, дарагой, какой запрет? -
старейшина Кордона оприходовал чарку, сжевал кусок баранины и вытер
жирные пальцы о загривок лежащего у его ног Абрека. Пёс повизгивал
от преданности и изворачивался, норовя лизнуть руку
хозяина.
– Школа ходил, да? Омар Хайям,
«Рубаи», знаешь? «Отравлен день без чистого вина»! Поезди с моё по
горячим точкам - поймёшь, что все эти запреты вздор. Просто меру
надо знать!
Прапорщик военной полиции, раненый в
Ливии, был застигнут Зелёным Приливом на койке, в реабилитационном
отделении госпиталя Бурденко. Не сумев в панике первых дней
выбраться за МКАД, Ваха быстро осознал, что недуг, гонящий людей
прочь из города, на него не действует. Собрал вокруг себя горстку
таких же везунчиков, и после недолгих скитаний осел на
Добрынинской. С тех пор община прирастала людьми, и не только
кавказцами – вахиных земляков насчитывалось здесь едва ли полтора
десятка.
Поселение разрослось, и теперь по
праву считалась одним из самых крепких во всём Замоскворечье. Кроме
винограда здесь выращивали овощи, занимались бортничеством,
собирали орехи и ягоды. Но главным продуктом Добрынинки было саго -
рассыпчатая, богатая крахмалом субстанция, получаемая из плодов
дынного саговника, растения, дающего крупные, размером с дыню,
плоды.
Из саговой муки пекли
лепёшки-лаваш, варили кашу, делали лапшу и даже ухитрялись лепить
пельмени. Именно саговая паста и крупа, а вовсе не фирменная
добрынинская медовая пастила, и даже не чача составляли львиную
долю «экспорта» Кордона. Обычные злаки в Лесу росли неважно, и
саговый лаваш стал излюбленной дорожной пищей челноков, егерей и
других скитальцев.
Абрек ухитрился извернуться и облизал
руку хозяина. Получил щелчок по влажному кожаному носу, чихнул и
шумно помотал кудлатой башкой.
- Хороший у тебя пёс, Ваха,
сильный.
- В одиночку шипомордника берёт! –
похвастал чечен. – Бешеные корни задолго до того, как созреют и из
земли полезут, чует и сам выкапывает! А как караулит, э? На ночь
посты не выставляю – всё унюхает, и тревогу зря не поднимет.
Хочешь, щенка подарю?
Егерь посмотрел на пса. Тот оставил
руку Вахи и блаженно вытянулся у очага.