Или мне это вновь только
кажется...
Но только от мужа до сих пор остро пахнет чужими
яркими духами. И от этого запаха першит моё
горло.
– Владимир, вы знаете, у вас очень запоминающийся
автомобиль! – дождавшись очередной паузы за столом, проговорила эта
девушка.
Хотя уже не девочка. Молодая женщина двадцати пяти
лет. Она выразительно посмотрела на Влада и
продолжила:
– Я недавно видела похожую машину в центре. Но там
водитель так вызывающе себя вёл со своей спутницей, что это не
могли быть вы. Успешный предприниматель и человек, читающий лекции
студентам так себя публично вести не может!
– Милая, ты такая красавица выросла! Расцвела!
Похорошела! Замужем? А парень-то хоть есть? Ну не сверкай глазами,
не злись! Очень похожа на свою матушку ты стала теперь. Как она
поживает? Замуж вышла? А почему не присоединилась к нашему милому
застолью? Это она ведь наставила ветвистые рога моему старшему
брату? Красотка! Ты общаешься с ней? – завалил вопросами племянницу
Влад, вычерчивая зажатой в руке вилкой невидимые узоры в воздухе
над своей тарелкой.
И улыбается так широко и празднично! Скаля белые
зубы и сверкая глазами.
Весело ему! Знает ведь, что эта тема неприятна для
Николая. Но всё равно с удовольствием делает больно родному брату!
Заодно задевая племянницу и ставя в неудобное положение
маму.
Дурдом! В общем, курантов я ждала как никогда! И
нашему президенту на фоне Кремля обрадовалась словно родному. Как
избавителю.
Речь слушали молча. Алиса попыталась что-то
съехидничать по поводу чёрного пальто выступающего, но Алексей
Иванович шикнул, и та приткнулась.
Мама моего мужа считала себя интеллигенцией.
Самоназванной. И, всячески это подчёркивая, считала критику властей
одной из привилегий своего статуса. Её муж в своё время, был
начальником одного из цехов давно закрытого московского завода. Он
простой и прямой мужик, рабочая косточка, своим трудом поднялся и
выучился. И всегда, если присутствовал при подобном критиканстве,
быстро осаживал жену, гаркая, что не с её умишком судить. Вот и
сейчас прозвучало его коронное: – Иди, борщ вари,
женщина!
А стоило Вере Анатольевне начать говорить об
интеллектуальном, или, к примеру, сравнивать, как она часто делала,
жизнь раньше и теперь, то он обязательно попрекал её незаконченным
образованием в товароведческом техникуме. И хохотал при этом очень
уничижительно.