Анатолий поддержал разговор очень смешным анекдотом из жизни жаб.
Ужин прошел, как всегда, приятно и слишком быстро.
Мы после него всегда старались продлить общение за столом, которое так объединяет и скрепляет семьи.
У меня для приятных продолжений всегда были сюрпризы. Новые напитки, десерты, фрукты.
Укол номер два.
Воскресенье. Мы с Анатолием дома. Таня ушла с подругами гулять. Задержалась, я звоню, телефон не отвечает.
Я уже собралась выйти поискать, как дверь открывается, она заходит в квартиру. Плачет, как маленькая. Одна коленка в крови, струи стекают в балетку.
– Я упала, – рыдает она. – Прямо на эти камни, которые навалили у дорожки. Больно, умираю.
У Тани очень низкий порог боли. Ей казалось, что она умирает от укола.
Я довела ее до кресла и бросилась в ванную за мокрым полотенцем, перекисью, йодом, бинтами.
Возвращаюсь. И остановилась на пороге.
Анатолий склонился над Таней, рассматривает рану. И вдруг он встал рядом на колени и подул на ее ногу, как делают с детьми.
Я сначала так растрогалась: она ведь ему даже не родной ребенок. Но он неожиданно прижался губами к окровавленному и грязному месту. Быстро встал и как-то испуганно посмотрел на меня. Над верхней губой у него были капли пота.
Я молча подошла, все обработала, завязала, повернулась к мужу:
– Свари ей, пожалуйста, кофе. Добавь побольше сахара и сливок. И помой, порежь большое красное яблоко. Тане вредно терять кровь. А боль, детка, сейчас пройдет. Не хочу давать тебе таблетки. Вредно для цвета лица.
Прошло много времени, я сейчас легко посчитаю, сколько месяцев, недель, дней и часов. И укол номер три.
Я возвращаюсь поздно с загородного девичника – круга своих условных подруг, праздных, светских дам.
Одна из них собралась замуж – в пятый или шестой раз.
Мне казалось, что радости по подобному поводу являются самоцелью, ради которой можно потерпеть очередной тягостный брак. В нем как раз сплошные преодоления, связанные с будничной задачей – раздеть по максимуму богатенького супруга во время развода.
Вошла в холл. Там горел свет, оставили для меня. Во всех коридорах, кухне, гостиной было темно. Пробивался свет только под дверью нашей спальни.
Я сбросила туфли и босиком пошла в комнату Тани, чтобы посмотреть, спит ли она.
Она могла ждать меня полночи, чтобы спросить, как было. И я все рассказывала в смешных красках. Как мы любили болтать, шутить и давиться от хохота, закрывая друг другу рты руками, чтобы не нарушить ночную тишину.