Оттого-то, когда, зайдя в подъезд и
машинально гремя связкой ключей, уже почти поднявшись на третий
этаж, расслышала громкий шорох и шипение, и в лицо пахнуло диким
первобытно-кровавым запахом – она подняла глаза и…
Поняла, что вот он – конец жизни.
Ибо, вознеся громадную голову на
высоту человеческого роста – а в раззявленную пасть могла запросто
поместиться половина Варвары – сверкая жуткими клыками с повисшими
на кончиках каплями яда, на неё шипела громадная змеища.
Варвара Пална вдруг в подробностях
представила, как та сейчас подастся вперёд – и наденется
на неё головой, потом рывком продвинется ещё, и ещё, заталкивая её,
Варвару, добычу, в пищевод целиком – должно быть, к тому
времени уже парализованную ядом. А она, хоть и недвижимая, но будет
всё осознавать, чувствовать обжигающую пищеводную слизь, задыхаться
от страха и недостатка воздуха, корчиться в спазмах и умирать,
умирать…
Потому что такие тетёхи, как она, не
выживают.
И вряд ли судьба припасла для Варвары
какого-нибудь Конана-варвара.
Главное дело, что ей и пресловутого
укуса не понадобилось: как застыла с занесённой над площадкой
ногой, так к месту и приросла. Будто космонавт с намагниченными
подошвами. И ни охнуть, ни вздохнуть – воздух твёрдым комом застрял
в лёгких… Паралич. Бери и жуй.
И тут змея… нет, Змея, с большой
буквы, не иначе, ведь, похоже, громадное туловище тянулось по
лестничным пролётам до самого чердака, не меньше... Так вот:
заговорила.
– С-с-смертная… Такая жш-ш-ше
дрожш-ш-шащая тварь, как вс-с-се двуногие…
Варваре удалось выдохнуть, а вдохнуть
– никак.
– С-с-собственно, ты мне не
нужш-ш-шна. Где твоя дочь?
Что?
Дочь? Светка, что ли? Ах, ты ж…
образина! За ребёнком охотишься?
Со всхлипом втянув воздух, Варвара
Пална отмерла. И сама зашипела… ну почти как Змея. Правильно, а что
терять-то?
– Тебе что до неё? Пш-шла прочь!
Ползи отсюда, кому говорю!
В общем, заорала, как базарная
торговка. Никакого почтения к… только сейчас замеченному на
рептилии золотому венцу, украшенному сверкающими камнями. Даже
ножкой на неё притопнула, даже руки в боки упёрла.
Змея мелко затряслась – должно быть,
от хохота.
– Расх-х-храбрилась, с-с-смотри-ка!
Ты жш-ш-ше ей не родная мать, что ж заступаеш-ш-шься? Хм-м, да ты
интерес-с-сная…
Огромные, с фары «Камаза» жёлтые
глазищи с вертикальными зрачками вспыхнули.