- Заклятие, что
мгновенно смиряет пламя. Но ты не дал ему возможности его
произнести.
-Это точно. Я чуть его
не убил.
Я повернулся уходить,
и Франног раздумчиво промолвил в мою спину:
- Ты не трус, сынок.
Запомни: трус – это тот, кто боится и не делает. Смелый человек
боится, но делает. И это – святая правда.
***
Я не пошел спать.
Я вернулся в каюту Вандоры.
Она была настолько страстной, что я думать забыл про больную
спину.
И она не ударила меня по голове, не укусила и не съела заживо,
хотя был момент, когда я начал боятся, как бы она не проглотила
отдельные части моего бренного тела.
Потом мы уснули рядом с друг другом, и тело ее было настолько
жарким, что на ее пупке можно было жарит яичницу, как в том фильме.
В другом месте я мог бы запечь хот-дог.
Засыпая, я подумал вот что: а ведь она добилась
своего.
Она меня привязала.
***
Сон был
ужасен.
В серой необъятной
пустоте без верха и низа, без стен и каких-то видимых примет
горизонта, мелькали, проносились бесконечным роем мириады
сущностей, похожих на белесые снежинки.
Я был обнажен, и
висел, раскинув ноги и руки, не в силах пошевелить даже пальцем.
Сущности задевали меня, трепетно, мимолетно, так касается крыльями
бабочка. Они обдавали эманациями страха и уносились прочь,
стремительно уменьшались, сливаясь с давящей бесконечностью
пространства.
То, от чего они
бежали, надвигалось из-за моей спины. Пульсирующее басовое гудение,
оно нарастало, заполняя собою бесконечность за спиной.
Мой разум оплели сети
страха. Я знал, что сплю, и знал, что не могу проснуться.
Сейчас не
могу.
И внезапно мне
открылось, что нарастающее басовое гудение есть повторяемый клич,
многоголосый и злой:
«Я живввв!
Живввв... Живввв…»
Страх сменился
паникой, как тогда, у мачты. Почему нельзя вертеть головой? Почему
нельзя сдвинуться даже на йоту? Незримые цепи прочно удерживают
меня на месте. Для чего?
«Я жи-и-иввв!
Жи-ивввв! Яживвв!»
Спина, затылок ощутили
нарастающий жар, словно я падал на солнце. Сущности начали хаотично
кружиться: в пространстве, насколько хватало глаз, были их
мельтешащие тела-снежинки, многие миллионы тел. Внезапно они начали
стремительно сливаться в тысячи серых вихрей-воронок, с игольчатой
основой и широченным раструбом на другом конце. Они заполнили все
пространство перед моими глазами, вдали похожие на извивающихся
короткотелых кобр с раздутыми воротниками. Одна из таких воронок
втянула меня, перед лицом понеслась, размазалась в полете серая
стена.