Я жалостно охнул и перевел подзорную трубу ниже. Смазанными
разноцветными пятнами мелькнули горные кручи, я нашарил отряд, что
поднимался по узкой дороге, следуя крутым поворотам. Движутся к
селению, к убогим мазанкам, где мы отдыхали пять часов назад. Лица
замотаны тряпками - кони пылят. Шесть… семь… девять человек.
Хранители, блин! Вернее: восемь человек, а с ними йети: обгоревший,
но все еще бодрый альбинос. Лошадь ему не нужна – он бежит рядом с
конем принца, загребая длинными ручищами и иногда падая на
четвереньки, как горилла. Проводника по-прежнему нет: либо Тендал
полагается на свое чутье, либо знает Тарентию как свои пять
пальцев. На переднем всаднике, как и у всех, длиннополая накидка,
размалеванная по-тарентийски продольными цветными полосами. Шляпу
откинул за спину, но повязку не снимает - ветерок все равно бросает
пыль навстречу, запорошил рыжеватые вихры, перечеркнутые
грязно-белой повязкой.
Его величество прынц, любитель мужчин, талантливый правитель и
мой убийца – если я не найду способ…
- Привал, - сказала Вандора, пихнув меня в бок локтем – куда-то
в область печени, не сказать, что слишком ласково.
В ответ я шлепнул ее по правой ягодице. В ответ раздалось:
- Мур-р!
О боги, она ненасытна.
Я, впрочем, пока тоже.
Пока. У
нас, понимаете, любовь во время холеры. Второй медовый месяц.
Вандора оказалась права - отряд устроил в деревеньке привал.
Когда всадники начали расседлывать лошадей, Вандора по-хозяйски
попыталась меня оседлать, но я не стал потакать ее желаниям –
перевернул на спину и прижал к траве, накрыв телом. Принцесса
укусила меня за губу и чуть не вырвала язык с корнем, поскольку это
был не поцелуй, а нечто похожее на прикосновение к трубе пылесоса.
Некоторое время я не мог говорить, а только издавал звуки, похожие
на «фны… фны…».
Но для того, чем мы занимались на травке, вздымая в вечерний
воздух золотистые пылинки, слова не требовались.
У нее был мягкий живот и груди, соски которых, казалось, все
время находились в возбуждении. Сладостные спазмы охватывали ее
тело не раз и не два, а что касается меня, то я изобразил
стартующую ракету с тремя последовательно отделяющимися
ступенями.
Говорят, приговоренные к смерти в ночь перед казнью без устали
занимаются мастурбацией. А если у несчастного есть деньги на
проститутку, то под утро она выползает из тюремной каморки едва
живой. Опасность и безысходность обостряют нашу чувственность до
какого-то безумного состояния. Что-то похожее охватило нас в
последние дни, когда стало ясно, что смерти от рук принца Тендала
не избежать… всем троим.