Он вытянулся на траве и посмотрел на Луну, похожую на белого котёнка, на черном покрывале свернувшегося клубком.
– Ты чего не идёшь домой? – спросила Луна.
– Ждал, когда ты появишься и проводишь, – улыбнулся ей Львёнок.
– Ладно, пойдем, – проворчала Луна.
И она пошли вместе. Львёнок шагал по траве, а Луна шла по небу по Дорожке к дому Львёнка и сверху подсвечивала путь, чтобы Львёнок не споткнулся, не упал, не расшиб лоб и не испачкал гриву.
– Спасибо, – сказал Львёнок, дойдя до дома.
– Если что, завтра дождь, – предупредила Луна.
Львёнок расстроился.
– Арбузы не любят сырость, – сказал он.
И вдруг разоткровенничался.
– Знаешь, в детстве мама не пускала меня на арбузное поле. Она говорила, что мне там нечего делать, – рассказал Львёнок.
– А что ты там делаешь? – спросила Луна.
– Ничего, – сказал Львёнок.
– Иногда нужно ничего делать, – согласилась Луна.
– Вот, – сказал Львёнок. – Поэтому я просто сижу на поле и смотрю то на небо, то на арбузы.
– И что ты чувствуешь? – спросила Луна.
– Земное притяжение, – сказал Львёнок.
– А что это? – спросила Луна.
– Ну, это когда ты нужен, но от тебя ничего не требуют, – объяснил Львёнок.
– Так вот почему тянет на эту планету! – сказала Луна и выпустила Лунного Зайца побегать по Земле.
Сказка о том, что в пустоте
Однажды на занятии Бобёр подошёл к Бурундуку.
– Делай следующую позу! – сказал Бобёр.
Бурундук вздрогнул, ведь следующей была самая страшная асана.
– Капотасана! – произнёс её имя вслух Бобёр.
На этом слове в школе повисла мертвая тишина, стих даже звук вентиляции. На Бурундука посмотрели двадцать пар глаз, в которых отражалось плохое предчувствие (и только в глазах у Панды отражалось сгущённое молоко).
– Перекрестись! – сказал ему Зяблик.
– Переоденься во всё чистое! – посоветовала Белка.
– Беги! – шептал Ёжик.
– Поздно! – сказал им Бурундук.
– Ну, тогда с Богом! – сказал Зяблик.
– Аминь! – сказала Белка.
– Не переживай, кремируем! – пообещал Ёжик.
Бурундук сложил ладони перед грудью, хорошенько вдохнул и… когда поднялся обратно, выдохнул.
Что было там, внизу, Бурундук не помнил. Там он не чувствовал ничего – ни боли, ни наслаждения, ни желания жить, ни желания умереть. Там была полная пустота.
– Неплохо, – похвалил Бобёр. – В смысле неплохо, что живой.
Вернувшись домой, Бурундук записал в дневнике:
«Капотасана, день первый. Не существует ни ада, ни рая. Интересно, что там?»