- Это всегда было всегда, - он вернулся к бумагам, перетасовал
их на столе. – Тьме всегда были интересны молодые, просто потому,
что вы, дети еще по сути, но тела у вас взрослые, однако ваша
ментальная составляющая мягкая как пластилин. С вами можно делать
все, что только взбредет на ум. Не всегда. Ласточкин обломал об вас
зубы, - он хищно осклабился. – Он думал, что вы сдадитесь, но вы
молодец. Я впечатлен.
- Мне порадоваться и поблагодарить вас? – спросил я, зажимая
очередную открывшуюся на губе рану.
- Не стоит. Я забрал вас у Ласточкина не ради благодарности, не
из чувства вины, что арестовал вашего отца, не потому, что хотел
спасти вас от несправедливого обвинения, или предъявить другое. Тут
иное. Тьма и ее прислужники очень хотят наложить лапы на
определённые вещи. Они пытаются управлять нашей жизнью. Они ищут
тех, кто может им помочь в этом.
- Я ничего не сделал. Мой отец тоже ничего подобного не делал.
Про маму я и вовсе молчу.
- Я знаю, - кивнул он. – Знаю! Поверьте, Глеб Сергеевич, мы
внимательно следим за всеми проявлениями тьмы. Мы тщательно
отслеживаем любое использование темных стихий, - он замолчал,
пристально глядя на меня.
Я сглотнул. Любое! Он особенно подчеркнул это слово. Любое?
Значит они могли узнать и о моем баловстве с темными стихиями. Но я
лишь вызывал безобидных паучков. Всего лишь. Хотя, надо признать, и
этого делать был не должен. Анастасия Павловна была права. И если
бы я ее послушал, если бы не играл с тьмой, то отец был бы сейчас
на свободе. И не только отец, но и я и мама.
- Но вы же, Глеб. Я могу называть вас просто Глебом? – я кивнул.
- Вы ведь не владеете темными стихиями? Не умеете к ним обращаться.
Не знаете, как управлять ими, - он смотрел мне в глаза, словно
ожидая подтверждения своих слов. И вопросы он задал странно, словно
и не вопросы это были вовсе. Словно он утверждал, а не спрашивал. А
от меня требовалось лишь подтвердить его слова.
Зачем ему это? Моя спина покрылась потом, ладони стали влажными,
сердце бешено застучало. Я не доверял ему, еще бы, как можно
доверять человеку, который арестовал твоего отца. Я боялся его. Из
того он ведомства или из другого, какая разница, избиение
заключенных в Российской Империи мягко говоря не приветствуется.
Можно и самому арестантом стать. И тем не менее толстого лысого
следователя это не остановило.