Оррик заорал от боли, выдернув первый меч. А Минмаара
скрутила судорога, под одеждой начали набухать чудовищные мускулы,
из под кожи на лице вдруг пробилась шерсть. Идея у него была самая
разумная – воспользоваться дымовой бомбой, чтобы оглушить и
ослепить противника, а выигранные секунды использовать для
превращения. При меньшей разнице в силе, она могла бы повернуть ход
боя.
Столб бледного света рванулся в небеса. Волна силы,
разошедшаяся от Геле, развеяла дым в один миг. Прежде чем
превращение Минмаара дошло даже до половины, световой столб,
вырывавшийся из Меча Морозной Луны, обратился в изогнутый световой
клинок и обрушился на него. Минмаар не успел даже закричать. Его
тело, рассечённое от плеча до паха, медленно расселось на две
половины. Медленно потому, что свет меча не только рассёк его, но и
превратил в замороженную статую.
– Да! – Геле, оказывается, ещё могла говорить. Но голос её
жутко изменился, стал хрипящим, потрескивающим. Сияние в её глазах
усиливалось с каждой секундой. – Наконец-то! Наконец-то Зрелость!
Они не соврали насчёт меча! Аххехехехаха!
Оррик, по опыту подъёма на Молодость, не верил, что
обычный переход между Ступенями может сразу дать человеку столько
силы. Но сейчас ему было не до комментариев. Пока Геле говорила
сама с собой, он выдернул из своего тела второй меч – и рухнул на
колени. Сил почти не оставалось. Меч, измазанный его собственной
кровью, ещё был в руке. Но что толку? На прежнюю Геле можно было
попробовать напасть внезапно, пока она упивается звуками
собственного голоса. На то, что стояло перед Орриком сейчас?
Стояло, игнорируя все ранения, включая только что разодранную до
кости осколком бомбы щёку. Когда ей достаточно лишь разок
уклониться и Оррик свалится с ног даже без её помощи? Оррик кинул
взгляд в сторону Чиона. Кажется оборотень ещё дышал, так что и о
бегстве из последних сил думать не приходилось. Попытаться
заговорить Геле зубы? Если она ещё оставалась в основном человеком,
то мысль неплохая. Но, кажется, это было большое «если».
В этот момент всё внимание Оррика было сосредоточено на
Геле. Так теперь он увидел всё чётко. Белый свет меча в руках Геле
не развеивал лунных теней. И сейчас её собственная тень у неё под
ногами вдруг ожила, вытянулась, обращаясь в длинный, тонкий,
бесплотный клинок и хлестнула её по рукам. Смех оборвался. Один
вдох Геле смотрела на свои руки в полном недоумении. Меч Морозной
Луны угас, волшебное сияние рассеялось, сменившись обычным блеском
стали. А затем обе кисти рук Геле выпали из совершенно целых
рукавов её куртки и хлопнулись на землю, вместе с мечом. Её глаза
вновь стали человеческими, а на лице застыло выражение полного
непонимания. Когда ноги Геле подломились она, может, и была ещё
жива – но клинок из тени мелькнул вновь и её голова упала на землю
отдельно от тела.