Человек, которого сложно не узнать, если слышал о нём хоть раз –
Минмаар Четыре Клинка. Самый опасный дваждырождённый из встреченных
за последние сутки, если слышанное было правдой. Ещё до мятежа в
год Грифона служил учителем боевых искусств при дворе князя Айлата.
То, что Минмаар был до сих пор жив, доказывало его блестящее
владение как искусствами Второго Дыхания, так и искусством
своевременного предательства.
Но Оррику сейчас было не до него. Он решительно направился к
Нимбу, не обращая внимания на то, что в него сразу упёрлись взгляды
десятков глаз, и немало рук легло на рукояти мечей.
– Достопочтенный Нимбу, погодите-ка минутку!
Князь обернулся. Свою опаску он попытался прикрыть
демонстративным недовольством:
– Что вам угодно?
– Поговорить с вами наедине. Поверьте, некоторые важные вещи не
предназначены для посторонних ушей.
Князь задумался. Кто знает, что бы он ответил, если б стоявшая
здесь же Геле не высказалась первой:
– Не слишком-то вы торопились говорить наедине, почтенный
императорский посланник, – она покосилась в сторону толпы Верных
ровно в тот момент, когда князь перевёл взгляд на неё.
Намёк на возможность грязной игры был не слишком тонким. Князь
снова глянул на Оррика и ответил:
– У меня нет секретов от моей сестры и верных людей. Если есть
что сказать, то говорите здесь.
Оррик тихо фыркнул себе в усы. Почему на свете было столько
людей, дваждырождённых и простых смертных, вполне способных без
колебаний пожертвовать собственной жизнью в бою, но становящихся
сущими тряпками, когда нужно принять на себя ответственность, хотя
бы за всё ту же собственную жизнь? Пасующих перед неодобрением
родичей и окружающих?
Вслух же сказал:
– Я думаю, достопочтенный Нимбу, что Призрачный Клинок может
угрожать вашей собственной жизни.
Князь только фыркнул:
– Можно подумать, я сам так не думаю! Если это всё, то прошу
прощения, меня ждут дела.
Оррик пожал плечами. Он свою совесть очистил, сделал, что мог. А
выкладывать при всех подозрения, в которых он сам был лишь
наполовину уверен, не имело никакого смысла и даже могло
навредить:
– Не смею задерживать.
Он поглядел в сторону судьи Зандана. Тот сейчас разговаривал с
Минмааром, преграждая тому путь. И разговаривал, похоже,
недружелюбно. Судья казался Оррику единственным честным человеком,
встреченным с момента попытки убийства этой ночью. Но хороший
заговорщик и должен производить впечатление человека честного, как
и хороший убийца должен производить впечатление человека
безобидного.