— Хмм, эта сука слишком много на себя берет, — хмуро молвила
королева, опасно сверкнув глазами, — я ее не для этого наняла.
Нужно поскорее отослать ее обратно или…
— Если с ней что-то случиться, принц очень расстроится, —
вмешалась Марта, прежде чем мысли ее госпожи уйдут в опасные дебри,
— я поговорю с ней.
— А если она не послушается тебя? — улыбнулась Серсея, снова
игриво приподняв свою ножку, нежно проводя пальчиками по
напряженному телу Марты, и в конце концов закинула соблазнительную
конечность ей на плечо. — если откажется? — нервно вздохнула
королева, почувствовала горячее дыхание Марты на икре и…
последовавший за этим нежный, осторожный поцелуй, — или вовсе
попытается вовлечь моего львенка в свои сети? — Серсея подтолкнула
ее ножкой, позволяя зайти дальше, и сразу же почувствовала как ее
любимая служанка немедля подчиняется и уверенно идет к ней
навстречу сопровождая каждый сантиметр пути мокрым
поцелуйчиком.
— Тогда… ха-ах… я сделаю все, чтобы это не случилось, моя леди,
— с придыханием сообщила Марта оказавшись возле самого сокровенного
места королевы.
— Ты и правда знаешь как меня порадовать, моя дорогая, — хищно
улыбнулась Серсея вцепившись в ее шелковистые локоны и притянув
свою любимицу поближе, — ммм… хаах… т-ты просто умничка…
Зачем он здесь?
Это первая мысль, которая взбрела в голову, как только он
оказался в покоях короля.
И какого хрена ему от него надо?
Просто напросто пришел сенешаль и сообщил, что отец хочет видеть
его. Что довольно странно, учитывая, что раньше у государя
почему-то подобных желаний никогда не возникало. Он призвал
первенца к себе впервые за… хмм, с самого рождения, кажется.
Да, точно!
Примерно столько отцу не было до него никакого дела. Потому
неудивительно, что такое странное желание государя его ошарашило и
заставило испытать нечто вроде ступора.
Но вот он здесь, стоит в покоях государя в гробовой тишине,
словно в крипте. Лишь напряженно переглядываясь с отцом, который
похоже и сам не знал как начать разговор.
Да и о чем ему с ним говорить?
Они ведь не разговаривали-то толком никогда.
Лишь за редкими семейными завтраками перебрасывались ничего не
значащими фразами, когда он ненадолго трезвеет после очередного
запоя.
Или когда у него просто нет выхода, и приходится терпеть
собственную семью на церемониальных празднествах.