Князь не выдержал, зарычал, словно дикий зверь, срывая с себя
одежду, бросился на супругу… Елена затрепетала, задышала тяжело и
часто, погладил мужа по волосам, шее… Тот приподнялся, обхватил
ладонями грудь, накрыл поцелуем пухлые губы, обнял, ожегся
шелковистою кожей… Заскрипела кровать. Юная княгиня дернулась,
застонала, закусила губу… И закатились глаза, и васильковый взгляд
ее улетел в поднебесье…
- Ах, милая! Как славно, что ты у меня есть! Как славно-то,
Господи!
- Я тебя тоже люблю, - устало прижавшись к мужу, призналась
Елена. – Знаешь, а у нас скоро ребеночек будет.
- И это тоже славно. Даже очень! Милая ты моя, милая…
***
С московским посланцем Яндызом князь Егор встретился после
обеда, уже после разбора всех местных дел, в особенности касавшихся
буйного поведения людей из его ватажки на новгородских улицах да в
корчмах. Дрались, что и говорить, ватажнички, дрались – о том и
посадник постоянно жаловался. Однако, новгородцы тоже далеко не
агнцы, вполне могли и сами кого хочешь, обидеть… как вот вчера, в
питейном заведении. Хорошо хоть признались, а то б молодой князь
наказал бы своих, мало б не показалось – кого в стражи ночные, а
кого и в поруб – охолонуть.
Послали гонца за епископом новгородским Симеоном, а посадника с
тысяцким в известность не ставили – вроде, как обычный был визит,
частный, без всяких там даров-представлений. Так вот вдвоем
посланника московского и слушали – князь Егор и Симеон-архиепископ,
мужичина себе на уме, умный, и всячески молодого князхя
поддерживающий. Еще б не поддерживать, когда немало обещано – и
церкви строить, и землицу жаловать и много чего еще. Те
хозяйственные дела Еленка-княжна накрепко знала, она ж первой с
Симеоном и спелась, памятуя о том, что вот-вот пригласят новгородцы
к себе Заозерского князя – град охранять да суд править за деньгу
немалую. Сам Егор к Господину Великом Новгороду тоже прикипел уже –
частенько наезживал да жил в бывших амосовских хоромах. Однако ж, и
Заозерье не бросал – к чему? – своя-то ноша не тенет… В чем Елена
была с ним полностью согласна.
Вообще же, она считала, что все, что князь Егор достиг, чего
добился – произошло во многом благодаря ей. Вот и дальше лезла во
все дела – посланнику московскому хоть на глаза и не попадалась,
зато притулилась в соседней горнице, за занавесочкой – внимательно
все слушала, всматривалась.