Я набрала воды, приказала отнести кружку в мой кабинет. Подобно
злой мачехе, раздала насельницам задания в погребе. Тут было темно
и зябко, но я сделала вид, что ничего этого не замечаю. Мыть,
избавляться от испорченной еды, еще раз мыть и ликвидировать мух.
Может, мне так было проще, а может, я признала, что мне никуда не
деться из этого работного дома. Приют святой Мадлин. Благочестие и
спасение. Это на вывеске, а копни — злоба, ненависть, унижение,
неравноправие, грязь. Есть еще и чадолюбивый кров — и тут мне надо
сперва посмотреть, кто из женщин лучше справится с работой по
кухне, чтобы поручить навести им порядок и там. Пересилить свое
«ничего не хочу знать» и выяснить, в каких условиях живут дети. Я
предполагала, что там больший ад, но я еще не видела спальни
насельниц…
Женщины суетились. Они были привычны к тяжелой работе, но не
понимали, чего я от них добиваюсь, и старались от сердца через то
место, с которым легко спутать сердце как символ Дня святого
Валентина. Кто-то свалил тарелки в таз и усиленно намывал их, а
кто-то там же решил отполоскать тряпку, которой до того мыл грязный
стол. Еле удержавшись от крепких и неподобающих святой сестре
выражений, я отобрала тряпку, заставила вылить воду, вымыть таз еще
раз и объяснила элементарные правила гигиены.
Кто бы мог подумать… почему, впрочем, нет, поморщилась я, мне
еще предстоит увидеть, как здесь работают медики, цирюльники,
повитухи. Прогрессорство? Какая мне то и дело попадалась навязчивая
реклама — построить атомную электростанцию при дворе Людовика
Четырнадцатого? Начинать придется с того, что перед едой нужно мыть
руки. И, как я предполагала, усвоят эту истину не с первого
раза.
Я, наверное, была неправильной женщиной, потому что всегда
любила домашний физический труд. Так было заведено в моей семье —
все поровну распределяли обязанности. А с Андреем — с Андреем у нас
все было так здорово… и слишком недолго. Всего семь лет. Семь лет
счастливого, очень счастливого брака. И в какой-то момент я
подумала — если я встречу его где-то здесь?..
Но пока я мыла тарелки: демонстрировала, как это надо делать;
показывала, как сушить посуду; заставляла в который раз перемывать
столы, стены и пол; спускалась в погреб и проверяла, насколько
тщательно перебирают продукты. Я не чувствовала под собой ног и
руки мои жгло то от щелока, то от кипятка. И все равно меня
успокаивал хоть в чем-то привычный ход событий, внося в хаос
иллюзию порядка и упорядоченности.