Я любила домашнюю возню. Как и Агате Кристи, самые крутые идеи
мне приходили во время мытья посуды, пусть я писала не книги, а
исковые заявления и возражения на них…
— Откройте окна шире, — устало выдохнула я и утерла льющийся со
лба пот рукавом, заодно осмотрев столовую-кухню будто бы новым
взглядом.
Не светло — к тому же уже темнело стремительно, с улицы тянуло
прохладой и чем-то терпким, какими-то вечерними цветами, — но
женщины расставили на столах свечи, теперь пахло распаренным
деревом и смолой. Не светло, но относительно чисто, вонь исчезла
или ее перебивал аромат цветов и смолы, и под ногами не скрипело и
не шуршало, и мухи начали пропадать, переместившись на улицу, к
помойным ведрам.
— Откройте окна шире, кому я говорю!
Никто не тронулся с места. Напротив, Марселин, взглянув на меня
с неподдельным ужасом, протянула руку и закрыла единственную
приоткрытую створку.
В столовой стояла мертвая, неестественная тишина.
Вот это было уже нечто такое, что мне стоило просто принять.
Есть вещи, когда следует сделать вид, что все нормально, совершенно
нормально. Даже в нашей культуре существовали моменты, на которые
нужно было закрыть глаза.
И все же мне было не то чтобы страшно, но не по себе.
— Ужин, — напомнила я негромко. — И потом закончите здесь все,
завтра с утра я приду и проверю.
Насельницы закивали. Я смотрела на них и никак не могла понять:
считают они то, что я приказала им делать, моей начальственной
дурью, или обрадованы, потому что уборка кухни не настолько
физически тяжела? И стирка, подумала я, эта стирка, от нее не
деться уже никуда, то, что я видела в прачечной — невыносимо,
слишком много усилий, слишком низок эффект, но хватит ли у меня
практических знаний, чтобы что-то исправить? Возможно, что нет, но
попытаться в любом случае стоит.
Кто-то из женщин все еще продолжал драить плиту. Похоже, ее не
мыли десятилетиями, но сейчас она выглядела немного получше, чем
изначально. В столовой придется не прибраться разово, но еще и
поддерживать постоянный порядок, а как приучить к этому женщин,
которые вряд ли привыкли к такой организации быта?.. Никак,
приучить не выйдет, пока — только заставить. И заставлять до тех
пор, пока для них это все не станет порядком вещей.
Я вышла из столовой. Я не хотела есть, понимая, что дело даже не
в отвратительной кухне, а в стрессе. То, что внешне я была
невозмутима, не значило ничего. Я полагала, что мое состояние
больше похоже на шоковое, когда человек не чувствует боли и страха,
продолжает жить, словно ничего не случилось, а ресурсы организма и
психики на исходе. Итак, меня может накрыть в любой момент.