Вот именно это Григорян и называл
умением жить, секретом успешности и главным законом жизни, которого
строго и неуклонно придерживался.
С самого детства юный Артурчик знал,
как добиваться своего, как брать от жизни то, чего ему хотелось
больше всего на свете. Уже тогда в его жизненном арсенале появились
и прочно «прописались» подхалимаж, лесть, обман, притворство, со
временем лишь упрочиваясь, становясь разнообразнее, изощреннее. Так
он заработал на свой первый велосипед, пригрозив соседскому
мальчишке, что наябедничает его отцу-священнику о сигаретах.
Соблазнив дочь декана, с легкостью поступил в институт и сразу же
начал быстро продвигаться по комсомольской линии. К концу 80-х стал
кооператором и на махинациях с фруктами заработал свой первый
миллион. С развалом Союза переехал в Москву, где сразу же
почувствовал себя, как рыба в воде. Быстро перебирал «лакомые»
темы, занимаясь то продажей фруктов, то ремонтом, то
строительством. Но лишь в ритуальном бизнесе Григорян развернулся,
как следует. Раньше всех остальных понял, что на людском горе можно
столько заработать, что никому и никогда и не снилось.
– Надо уметь жить, – весьма довольный
собой, с апломбом повторил свой любимейший девиз. – … Вот так-то,
поможем человечку с банкетом, а он поспособствует с торгами. Новый
договор с городом сейчас, как воздух, нужен. А для надежности еще и
пакетик занесем. Вот и славно.
С чувством выполненного долга
поднялся с кресла, прошелся по комнате, немного задержался у своего
ростового портрета, где он был изображен в образе богатого
испанского гранта с известного полотна Рембрандта «Ночной дозор».
Художник, конечно, очень постарался естественно вписать невысокого,
с отчетливо выпирающим пузом, Григоряна в известную сцену. Нарядил
в роскошный бархатный костюм черного цвета, белоснежное жабо и
ярко-алую ленту-перевязь через плечо, на пояс повесил боевую рапиру
с богато украшенным эфесом, лицу придал благородное одухотворённое
выражение [насколько это было возможно]. Получилось, очень дорого,
богато, собственно, как и хотел именинник.
– Хм, а это что еще за шум? –
Григорян с недовольным видом повернулся в сторону двери, услышав
громкий хлопок дверью. – Ленок что ли пришла с обеда? Рановато
что-то…
Открыл дверь и наткнулся на
внимательный взгляд посетителя, сидевшего на стуле в самом углу.
Совершенно обычный парень, каких много ходят по улицам. Ничего
особенного, скорее всего, пришел о месте договариваться, отметил
Григорян, и вальяжно прошел к своему месту. Так же неторопливо
устраивался в кресле, важно хмурил брови, то и дело в папку с
документами, всем своим видом изображая невероятную занятость.