Падающего – толкни, слабого – добей.
И ведь этому уроду почти удалось задуманное.
Видимо, моё лицо настолько перекосило
от гнева, что Хвоя почувствовала это даже спиной. Она встревоженно
обернулась на меня, затем посмотрела на Терру, сделав руками
незнакомый мне жест. Леди-вампир коротко кивнула, не отрываясь от
подготовки.
И Хвоя вдруг оказалась совсем
близко.
Если поцелуй баньши работал как
нашатырный спирт, то поцелуй дриады – напротив, как снотворное.
Тёплый, терпкий и отчётливо-хвойный, он дарил измученному телу
столь желанный покой. Впервые за последний час меня ничего не
терзало, будь то невыносимый жар и чудовищная боль от раны или
холодное онемение от лекарства Терры. Я расслабился, погрузившись в
тепло ранней осени, уют старого соснового леса. Проблемы никуда не
делись, но разве мне не было положено хоть чуть-чуть отдыха?..
«Сюда».
Я плыл в чёрной пустоте, не ощущая
тела, но страха не было. Бренная оболочка осталась позади, и о ней
вполне могли позаботиться Терра и Хвоя. А сейчас вокруг меня и подо
мной простиралась Полночь – необъятная и всё ещё почти не
очищенная. Мне всё-таки удалось достучаться, нырнуть в дальний зов,
а это значило, что великая душа замка продолжала существовать.
«Сюда».
Этот голос был… нет, вернее сказать,
его не было вовсе. Ни слов, ни звуков, ни интонаций, только
указания к действию, которые моё человеческое сознание
трансформировало в привычную форму. Но от понимания происходящего
зов не утихал, он направлял мой бестелесный дух сквозь океан
черноты, тянул к себе. Я не сопротивлялся, поскольку не хотел, да и
попросту не мог.
«Сюда». «Сюда». «Сюда».
Теперь Полночь была повсюду – надо
мной и подо мной, окутывая меня своим образом со всех сторон. Время
здесь ощущалось исключительно странно: замедляясь, ускоряясь и даже
раздваиваясь. Пытаться описать это чувство словами было примерно
столь же комфортно, как и объяснять суть загадочного зова. Скажем
так, в отсутствии физического тела флуктуации во времени
воспринимались словно ветер, продувающий насквозь мысли и душу.
Хуже всего была неопределённость. Я
мог находиться здесь секунду, десять минут, несколько суток или
полгода. Никаких шансов на точный ответ, и это невыносимо
напрягало. Ветер вневременья продолжал дуть изо всех сил.
- Я здесь, – наконец мысленно сказал
я, чтобы сказать хоть что-то. – Я пришёл.