Моя агония длилась недолго – тело
стремительно рассыпалось на рой бледно-голубых огоньков, совсем как
в тех случаях, когда я погибал в пределах Полуночи. Только после
этого картинка начала уходить во мрак – и то, постепенно,
неторопливо, как затухающий экран после окончания длинного фильма.
Анна что-то кричала, Мелинда снова схватилась за свою световую
рапиру, но было ясно, что никто не может помешать Конраду сбежать
под шумок. Равно как никто не мог спасти меня – я умер и отправился
на перерождение в родном замке…
Только если я возродился, то почему
истекаю кровью? И почему вместо дальнего зова, проходящего через
связь с замком, мне показали не совсем мои
воспоминания?
- Тер… ра…
Мой голос звучал настолько слабо, что
едва напоминал шелест, но у целительницы был нечеловечески острый
слух.
- Молчите, – строго сказала она,
подходя ближе. – Ни слова до окончания операции. Ни звука!
Я прекрасно осознавал, что это не
пойдёт мне на пользу, но должен был выяснить одну вещь.
- Пол… ночь. Она… жива?
- Жива, – по лицу Терры было
невозможно определить эмоции. – Пусть и надорвалась, возвращая вам
жизнь. Будь это последнее её деяние, я бы не стала возражать. А
теперь – молчите, если не хотите, чтобы вам заклеили рот, Вик.
Договорились?
Это была ловушка, и я в неё мастерски
не попался. Моих сил хватило на едва заметный кивок, после чего
Терра заметно расслабилась и вернулась к подготовке к операции.
Вокруг неё суетились два помощника, поднося инструменты – ножи,
крючки, шприцы. Рядом стояла Хвоя, сосредоточенно растирающая в
ступке и пересыпающая по мискам средства, известные только ей и
Терре. Меня собирались лечить всерьёз, и я не сомневался, что они
преуспеют.
Только вот смысл сказанных Террой
слов заставлял меня заледенеть внутри даже сильнее, чем её
обезболивающее.
Полночь воскресила своего хозяина,
воскресила сквозь неизмеримое расстояние между мирами. Дотянулась,
вытащила, вернула на трон – настолько целым, насколько хватило
остатков сил. Каждая моя смерть даже в этом мире подтачивала её
ресурсы, что звучало слегка дико – учитывая визиты Жнеца. Но в
любом случае, подобный подвиг не мог остаться безнаказанным, и мой
сломанный замок чуть-чуть не сломался окончательно.
Из этого несложно было вычислить и
мотивацию Конрада. Илюха упоминал, что Закат тоже находится не в
лучшей форме, так что нашему врагу из первых рук было известно,
каково распоряжаться сломанным вечным замком. Его атака была не
актом мести и злобы, а холодным расчётом. У него оставалось время
лишь на один удар, и если бы он ударил в спину Мелинду, она бы без
больших проблем воскресла в Полудне. Другое дело хозяин Полуночи,
что явился с пистолетом на поножовщину. С головой влез в чужие беды
и чужую битву и оставил спину открытой, прекрасно зная, что его
замок едва ли способен на подвиги. Один-единственный удар – и при
некотором везении никто больше не услышит о Викторе фон Харгене, а
заодно и о Полуночи.