Ах так? Я ещё сильнее дёрнул плечом.
Мужик, висящий на нём, сорвался и полетел на пол. И в этот момент
трубка издала громкий хлопок.
Мою грудь обожгло. Я взревел,
раскидывая конвоиров и рванулся к двери. Ещё бы руки
освободить!
Но воздух в лёгких внезапно
закончился, а в глазах всё поплыло.
— Десять, девять, — считал вслух
Павел.
Это он считает, стольких я раскидал,
что ли?
Ноги отказали. Я осел на пол. Это
было ужасно унизительно — стоять на коленях на глазах у кучи людей
и собственной рабыни!
— Четыре, три, два, один, — считал
Павел. — Всё, снимайте с него наручники и тащите в кресло.
Меня поволокли по полу.
Рабыня рыдала. Дура! Лучше бы
помогла. Отвлекла Павла или конвой.
Женщина же всё-таки, хоть и мелкая.
Всё, что надо для отвлечения мужчин у неё имелось под бесформенной
одеждой. Я сам проверял.
Браслеты на руках издали щелчок и
распались. Но шевелиться не получалось. Да и вообще, я как-то очень
отстранённо стал осознавать, как с меня скинули верхнюю часть тоги
и усадили на жёсткую поверхность кресла.
По позвоночнику словно искры
пробежали, и металлическая полоса впилась в тело.
Потом конвоиры пристегнули мои руки
и ноги. Через грудь прокинули плоскую стальную верёвку.
— Всё, спасибо, — кивнул им Павел,
проверив, насколько туго держат браслеты. — Можете идти. Я тут
теперь сам.
Он взял железный котелок, водрузил
его на мою голову, плотно застегнув под подбородком.
— Ну и всё, дружок, — сказал он с
облегчением. — Теперь ты пару часиков посидишь, пока я сниму с тебя
квантовую сигнатуру. А потом пойдёшь спать в уютную камеру.
— Зачем вы так? — всхлипнула рабыня.
— Он же ничего вам не сделал!
— А ты бы хотела, чтобы сделал? Или,
может, хотела увидеть квантовый резонанс или, того хуже, эрозию? —
миролюбиво спросил Павел. — Давай я провожу тебя к Герману
Владленовичу. Тут больше ничего интересного происходить не будет.
Видишь, на экране компьютера графики? Как только аппаратура
закончит работу, компьютер займётся обсчётом. К вечеру мы получим
полный код этого транверса.
— И зачем он вам?
— Определим материнский мир, степень
влияния, время истаивания кокона.
— Ой, ладно, — рабыня хлюпнула
носом, скользнула глазами по серебристой коробке на столе, а потом
спросила с подозрением: — А зачем мне к Герману Влад…
Владленовичу?
— Кофе выпьешь, съешь что-нибудь.
Пообщаетесь. Здесь-то тебе что делать? Цирк закончился.