— Безобразие, — насупилась рабыня. —
А вы не пробовали к людям по-человечески относиться?
Ей никто не ответил.
Ситуация не нравилась мне всё больше
и больше.
Мы шли бесконечными коридорами. Если
в начале пути я ещё пытался запоминать дорогу, то сейчас бросил это
дело, ведь сворачивали мы бесчисленное количество раз, пока наконец
не остановились у крепких железных дверей.
Павел достал из кармана
прямоугольный плоский предмет и приложил его к коробочке рядом с
дверью. Огоньки на коробочке мигнули зелёным, после чего Павел
дёрнул дверь на себя и махнул конвоирам, чтобы заводили меня
внутрь.
Большая комната была обставлена…
странно, других слов я подобрать не смог.
Из мебели узнал стол да кресло. Всё
остальное мигало, переливалось, вспыхивало непонятными буквами и
цифрами.
— Ух ты, — протянула рабыня, заходя
за нами следом. — Ух ты!
— Ничего руками не трогать! — строго
велел Павел.
Он подошёл к стене, у которой стояло
огромное кресло.
— Сажайте его сюда! — велел он
конвоирам.
Что за иерархия у них тут? Раб
отдаёт приказы боевикам? Бред какой-то. Но если Павел не раб, то
кто?
Меня подвели к креслу. По его бокам,
на подлокотниках и в изножии болтались расстёгнутые крепления. По
спинке проходила блестящая полоса, утыканная шипами.
М-да… Это кресло мне совершенно не
нравилось. И садиться сюда я точно не собирался.
Однако рабыня, вместо того, чтобы
помочь мне избавиться от конвоя, с любопытством оглядывалась! Ну
что за бабы, никакой на них надежды!
Разозлившись, я дёрнулся изо всех
сил и почти вырвался из захвата конвоиров.
— Стой! Всё в порядке! Они тебя не
тронут! — испуганно закричала рабыня.
Но я её уже не слушал.
Дёрнулся ещё раз, расшвыривая тех,
кто меня держал.
К ним на помощь тут же кинулись
трое. Один ткнул в меня чёрной искрящейся палкой, а двое повисли на
плечах.
Сбросить я их не мог, но упорно
продолжил двигаться в сторону выхода.
— Нет, не стреляйте! — вдруг
завизжала рабыня.
Я извернулся и увидел в руках у
Павла угрожающего вида чёрную трубку!
— Не стреляйте, пожалуйста, —
умоляла его рабыня.
Истеричные нотки в её голосе мне не
понравились. Как и трубка. И я дёрнул плечом, пытаясь выставить
между собой и Павлом кого-нибудь из повисших на мне мужиков.
— Да ничего страшного! — фыркнул
Павел. — Тут транквилизатор. Ему только на пользу пойдёт. Нервишки
подлечит, проклятый принц!