Амальрик «Записки
путешественника»
«Сразу за повтором я увижу
гостиницу», — подумал капитан Пограничной стражи Феранор ан-лорд
Мистериорн. Близость её ощущалась по разлитым в воздухе приятным
запахам горячего масла, рыбы, корицы, печёного мяса и лука.
Яркие лучи пробивались сквозь белую
пену облаков. Ветерок ласково шевелил конскую гриву. Копыта звонко
цокали по наезженной дороге. Слева за обочиной густился хвойный
лес. Справа простиралось поле, за полем блестела река. Пели птицы.
Тихо напевал и сам капитан. Он ещё раз обдумывал планы на
предстоящий день и наслаждался небывалым ощущением расправленных за
спиной крыльев.
Через минуту он уже видел двухэтажное
здание, с высокой двускатной крышей, слюдяными окнами и слюдяным
фонарём над крыльцом. Сердце Феранора сладко заныло.
Сколько раз, тёмными безлунными
ночами он шёл на свет этого фонаря, стучался в дверь, а иногда
оставлял коня под стеной, возле зарослей колючего терновника и с
его седла взбирался до широкого окошка на втором этаже, где
находилась комната для гостей. Оно всегда было открыто, когда там
его ждала Талиан. Кстати, открыто оно и сейчас. Он прищурил глаза,
с удовольствием окунаясь в сладостные воспоминания.
***
Солнечный луч бил в окно, щекотал
глаза сквозь сжатые веки. Он лежал, раскинувшись, на кровати. Ему
слышались шаги Талиан, лёгкий скрип половиц, тихое шуршание. Он
знал, что увидит, если откроет глаза. Она сидит на кровати,
расчёсывает бело-серебристые волосы золотым гребнем. Абсолютно
нагая, удивительно прозрачная и светлая.
Он открыл глаза, убедился, что не
ошибся. Некоторое время он украдкой любовался чудным овалом её
лица, острым кончиком ушка, ещё не закрытого прической, тонкой шеей
и острыми полушариями грудей, покрытых алебастровой кожей…
Она заметила его внимание и
повернулась. В ярких травянистых глазах заиграли весёлые
лучики.
— Доброе утро,— улыбнулся он.
— Доброе,— согласилась она.
Он скинул покрывало и встал. Высокий,
стройный и подтянутый и белый, как молоко. Кожа эльдаров никогда не
загорала. Наклонившись, он обнял девушку за плечи и приблизил к
себе, поцеловал. Губы её были алыми, пухлыми, разгорячёнными после
ночи.
— Ты любишь меня? — спросил он.
— Конечно,— ответила она без
раздумий.— Я ведь уже говорила. Там есть вода. Умойся.
Талиан указала концом гребня в уголок
комнаты, где находились два табурета, стол и широкая бадья на
столе.