— Мамочка, подожди меня, я с тобой! — кричала вслед Марфа.
Мать не обернулась на её крик, она как будто и не слышала её
вовсе. Марфа шла за ними, не отводя глаз, по пыльной дороге и
вскоре она вышла за пределы деревни, идя в сторону леса.
— Мамочка, я не успеваю! — кричала Марфа, удивляясь, что две
фигуры не ускоряя шага, стали быстрее удаляться вперед и как бы
быстро девочка не шла, она их все равно не могла догнать.
А дорога уже заводила их в лес, где росли вековые сосны и ели и
издавали страшные звуки совы по ночам. Марфа не выпускала из виду
свою мать, она все шла за ними, пока две фигуры не повернули в
сторону поляны, откуда так вкусно пахло земляникой и полевыми
пряными травами и нагретой землей. Они сошли с дороги, и пошли
прямо на поляну и при свете яркого солнца их фигуры стали как будто
сиять и растворяться в этом свете. Марфа испугалась, что сейчас
потеряет из виду свою мать и незнакомку с ней, и ускорила шаг, а
потом и вовсе побежала навстречу исчезающим силуэтам.
— Мама, мама! — кричала отчаянно Марфа, но фигуры таяли при
свете дня и вскоре совсем исчезли, а девочка бегала еще по поляне
до самой ночи, пока без сил не упала в траву и не уснула.
Разбудил её уже рано утром пастух Проша, прямо перед рассветом.
Сначала Проша испугался, что девочка мертва, уж больна она была
худа и бледна, а потом, узнав в ней Марфу Чернову, попробовал
разбудить и проводил её до дома, где уже ждала тетка Авдотья.
Та уже знала о смерти её матери и новорожденного ребенка,
готовила их в последний путь, а про Марфу надеялась, что та сбежала
и пропадет пропадом, чтобы не досталась ей на воспитание, чтобы не
тратить на неё и её приданное. Но когда её привел старый пастух
Проша, да при свидетелях, она отчаянно вздохнула и приняла
сиротинку в свой дом.
После этого Марфа болела три дня, горела огнем, бредила. Ей все
виделась улыбающаяся мама на той самой поляне, пока снова не исчез
её силуэт в лучах полуденного солнца. Когда Марфа очнулась, первым
делом спросила у тетки, много ли мама набрала ягоды на той поляне.
Та сильно удивилась, подумала, что все, девка умом тронулась. Даже
сходила к бабке Егошихе, которая жила в их деревне, чтобы та
почитала что-нибудь над девчонкой, может, пройдет. Марфа не
понимала, почему ей не верят, ведь она сама видела, как мама встала
с постели и пошла на поляну, уж точно в это время за ягодой только
можно было сходить. Егошиха читала над девочкой молитвы, шептала
какие-то заговоры, приговоры, а через три дня плюнула у порога дома
Авдотьи и сказала: