Если бы можно было жрать прямо с упаковкой, я бы делала это.
Пережевать весь мир, втянуть в себя всё его несовершенство, красоту
и уродство, свет и тьму, день и ночь, добро и зло. Я бы всосала в
себя квартиру, целый дом, улицу, жилмассив. Дробила бы зубами
асфальт и фонарные столбы, делала бутерброды из баров и церквей,
макала небоскребы в кетчуп, как сосиски, разогретые в микроволновке
— хрустела ими словно чипсами. В огромную кастрюлю полетели бы и
автобусы, и поезда, и самолеты. Мешая их огромной ложкой, я бы
параллельно процессу варки закидывала бы в рот лавочки и парки,
осушала все известные водоёмы и моря. И этого, чтобы утолить мой
голод, всё равно было бы мало! Он сильнее меня.
Сидя в нижнем белье перед унитазом, видя своё отражение в воде,
я создавала на нем рябь слезами. Волосы собраны в хвост. С пальцев
сняты все кольца. Желудок внутри — больше моего тела. Держась одной
рукой за холодный белый фарфор, пальцами правой я залезала в рот и
извергала всё съеденное. Если бы я могла это вычерпать из себя
ложкой, то залезла поглубже, не щадя пищевода. Бросить себя в
стирку с дополнительными режимами замачивания и полоскания. Гель,
кондиционер, две тысячи оборотов для выжимания.
Неадекватные люди на работе, планы, отчеты, детские травмы и
предательства — вместе с месивом съеденного снова отправлялись в
канализацию. Я знала, что это ничего не решает и через время это
повторится вновь.
Плача, кашляя от рвоты и утыкаясь лбом в унитаз, я впивалась
зубами в руки и сдерживала крик. Сколько таких, как я, орущих в
подушку, в одеяло, в саму себя? Кого мы слышим в мире глухих? Кто
кричит в стране немых?
Смыв. Водопад в панельной пятиэтажке. «Почему я такая огромная,
что не могу смыть сама себя? — думала я, трогая пальцами выпирающие
ребра. — Как сломать себя, чтобы уместиться в городские трубы?»
Встав с колен, я полчаса смотрела в зеркало. Лопнувшие капилляры
глаз, потрескавшиеся губы, черные круги под глазами и сожжённое
желудочным соком горло.
В ту ночь акт освобождения дался мне вдвойне тяжелее. Казалось,
что я вывернула себя наизнанку и чуть не потеряла сознания от
спазмов и схваток, поранив ногтями пальцев нёбо.
После приступа, вместо пустоты под солнечным сплетением горели
сожженные напалмом джунгли. Я заливала в себя воду, присосавшись к
крану без обещаний не срываться в будущем. Передние зубы поочередно
реагировали на холод. Я тушила тело.