Я хотела еще что-то добавить про важность перерывов, но входящий
звонок прервал меня.
— Добрый день, специалист контактного центра Юлия. Чем я могу
вам помочь?
Из наушника полились странные звуки, чем-то напоминающие
какофонию старого модема времен двухтысячных. Скрежет, писк, треск.
Громкость постепенно возрастала, и через шумы пробивалась мужская
речь. Разобрать ее не представлялось возможным.
Я сняла гарнитуру, так как в уже звенело, и сказала в
микрофон:
— У вас плохая связь. Пожалуйста, перезвоните. Ждем вашего
звонка!
— Юля, а у вас большая текучка, да? — спросила Настя, нервно
покручивая в руках шнурок от капюшона худи.
— Большая. И дело не только в работе и людях. Здесь перевалочный
пункт — чистилище. Одни находят работу лучше, взлетают; другие,
думают, что найдут что-то престижнее, увольняются, а мир им
показывает средний палец. Возвращаются. А третьи прорастают здесь
на долгие годы и покрываются мхом.
— А ты почему тут?
— Кстати, про текучку. Надо поменять тампон. День рождения,
понедельник и эти дни. Дерьмо случается! — не желая откровенничать,
цинично отмахнулась я, взяв «WC паузу» и улыбнувшись шокированной
от моей прямоты новенькой, пошла к выходу.
После очередной дневной смены, держась за поручень в автобусе, я
посмотрела на сухие красные костяшки правой руки — царапины и
мозоли от зубов. Резцы не жалели кожу, пальцы — гортань, еда —
желудок, а я — себя. Гребанные знаки Рассела, смотрящие на меня в
упор, кричали, что как бы я ни сопротивлялась, но срыв неминуем.
Это неизбежно, как наступление жажды под палящим солнцем. Это
должно случиться, как кошмарный сон после трех дней бодрствования.
Спрятала руку в перчатку.
Две минуты я стояла на перекрестке. Неоновая вывеска
супермаркета лукаво подмигивала ноябрьской ночью. Черная дыра
размером со вселенную снова засасывала меня в бездну.
В приступах нервной булимии я не отдавала себе отчет. Скинув
куртку, стянув с себя джинсы и худи, бросив их лежать на грязном
полу в прихожей, я голодной волчицей разрывала пакет и начинала
есть. Жрать!
Огромный кратер — пустота в зоне желудка, появившаяся за год до
развода требовала поглощения нечеловеческих порций. Пицца, соусы,
колбасы, сэндвичи, бургеры — всё перемалывалось мной со скоростью
сжимания челюстей. Я блендер, в котором мерзкий шеф-повар из
фильмов ужасов готовит званый ужин для своих жертв; Я боль,
накопившая за месяц сотни голосов, криков с линии; Я чувства вины и
стыда. Я и радиус, и замкнутый круг.