Карла Фридриха ничуть не смущал
баронский титул. При желании он мог накупить земель, подмять под
себя каких-нибудь мелкопоместных аристократишек и стать графом. Или
даже герцогом. Средств для этого хватало, но Гинденбург больше
интересовался финансовым, а не дворянским миром. Планета необратимо
менялась. Росло влияние больших корпораций, концернов и холдингов.
Банки из примитивных инструментов для хранения и переброски денег
превратились в игроков, участвующих в переделе. И теперь люди,
подобные Карлу Фридриху, способны управлять более родовитыми аристо
через своих финансовых представителей, кредиты, долевые паи…
Гинденбург был уверен, что в прошлое
скоро уйдут и кланы.
Даже инквизиция.
Всё это — рудименты. Пережитки
старины. Прогресс не остановить, как бы сильно этого ни хотелось
святым отцам. Мечи, восточные единоборства, сверхспособности… Сила
человеческого ума, наука, познание — вот где кроется истинное
могущество. Скоро мир захлестнут технологии, которые поменяют его
необратимо. Даже Кормчие не справятся с этим цунами.
Гинденбург верил в прогресс. Поэтому
он и связался с Ганзой. А ещё — с тронутыми. Уникальными людьми,
возвышающимися даже в иерархии одарённых. Тронутые были живым
доказательством того, что Кормчие — не вершители человеческих
судеб. Ресурс тайного правительства Земли ограничен. Поэтому их
сметут, и установится новый миропорядок.
Проблема в том, что некоторые
устаревшие элементы продолжали беспокоить Гинденбурга.
Например, ему очень не нравился
Орден Паладинов во главе с отцом Маркусом. Паладины действовали
внутри системы инквизиторов, но обладали полной автономией.
Чудовищное недоразумение, с которым не смогли справиться даже
купленные Ганзой марионетки в сутанах.
Паладины знали о тронутых.
Знали о Гинденбурге.
И могли остановить прогресс.
Чтобы вернуть контроль над
ситуацией, барон назначил сегодняшнюю встречу.
Когда таверна наполнилась людьми, за
его столик присел человек в джинсах, свитере и дутой жилетке. На
голове человек носил лёгкую вязаную шапочку. И никакого оружия.
Человек был Винсентом Корвином.
И связываться с этим типом было
крайне опасно.
— Маски сброшены, — ухмыльнулся
Корвин, присаживаясь напротив.
Карл Фридрих проигнорировал реплику.
Не до того. Раньше они встречались в «Мизантропе», закрывая лица и
меняя голоса. При этом Корвин и Гинденбург понимали, с кем имеют
дело. В отличие от остальных участников спектакля. Сейчас клуб
разгромлен, его хозяева получили по шапке и затаились, а за
Гинденбургом и Корвином развернулась охота. Барон уже заприметил
тень надвигающейся катастрофы. Супрема запрашивала информацию по
его счетам, давила на банки-корреспонденты, лезла в офшоры, которые
до этого казались надёжными. А ещё в его резиденцию под Туровом
наведался дознатчик. Пока без ордера, но лиха беда начало.