— Это заместо Оленьки Николаевны,
что ли? — женский голос немного расслабился и потеплел.
— Именно, именно заместо… вместо
Ольги Николаевны. Прошу любить и жаловать, — улыбнулся, глядя в
настороженные глаза.
Что ж там за учительница такая, если
все, кто про неё вспоминает, непременно называют
уменьшительно-ласкательным именем. Так любят? Или настолько
по-отечески относятся?
— Дед, говоришь, придумал?
— Никак нет, — покачал головой. —
Дед… Митрич… э-э-э… Василий Дмитриевич в этом казусе не виноват!
Это доктор со скорой помощи ни с того, ни с сего решила, что я ваш
сын.
— А чего дед сам не поехал в скорой?
Чего это его со мной не пустили? Муж он мне, а не пустое место, —
Мария Фёдоровна с подозрением на меня уставилась.
Вот и что говорить? Что Митричу
поплохело, потому его и не взяли? Так ведь разнервничается,
распереживается, опять приступ. За что мне это? Верно в народе
говорят: коготок увяз, всей птичке пропасть. Так и я: зарекался
врать, а тут в который раз выступаю вралем в поддержку
страждущих.
Была не была.
— Мария Фёдоровна, вы только не
волнуйтесь, ладно? — начал я, но продолжить не успел.
Женщина ожидаемо разволновалась,
схватилась за сердце, подалась ко мне и побледневшими губами
простонала:
— Что с Серёженькой?
— Всё в порядке с Сережей, — ответил
я.
— Дед? — ещё больше испугалась
Беспалова.
— И с дедом… э-э-э… с Василием
Дмитриевичем всё в полном порядке, — торопливо забормотал я. — Он
за вас сильно испугался, ну и упал немножко… Вот доктор его и не
пустила, сказала, давление, надо лежать.
Я все-таки не удержался и приврал,
малость скрасив ситуацию. Ложь во спасение, так сказать. Её я тоже
не терплю, но глядя на бледное лицо пожилой дамы я и сам
перепугался, как бы чего не случилось. Ладно хоть мы в больнице, до
врачей недалеко. Но всё равно, хорошего мало. Да и Митричу обещал
проследить, чтобы чего дурного не вышло, а сам вон… довожу до
белого каления.
— Мария Фёдоровна, — решительно
начал я, чуть повысив голос, потом опомнился, понизил тон и
продолжил. — С вашими родными всё в полном порядке. Завтра Василий
Дмитриевич вместе с внуком за вами приедут. То есть… мы с вами сами
поедем домой, и вы убедитесь, что все живы и здоровы.
Кто его знает, сумеют наши добраться
утром в больницу? У Митрича работа, да и у Серёжи тоже.