— Меня Илья Глебович задержал насчёт контрольной, — недовольство даже изображать не приходится, — пришлось объясняться.
— Какие-то проблемы? — Участие в его исполнении это что-то новенькое и я застываю засмотревшись. — Хочешь, помогу?
— П-поможешь? — И это после моих обжиманий с преподом?
— Почему бы и нет, мы же одногруппники, — улыбается Артур, а я вдруг ловлю его оценивающий взгляд.
Реально оценивающий! Понять это мне ума хватает, как и заметить, что серые глаза проходятся по изгибам тела, скрытым под пальто. Это что сейчас такое происходит? Где презрение, отвращение и «ты не такая»?
Или, проиграв тот спор, Пермякова проиграла и своего обожаемого Арта?
— А давай! — Надеюсь, ни торжества, ни злорадства в моём взгляде он не замечает. — У меня, и правда, не всё получается.
И трижды плевать, что мой балл выше его, прикинуться дурочкой как-нибудь, да получится.
— Может, завтра? — Недолго думает он, а мне это и вовсе ни к чему. — Только ты же знаешь, я в общаге живу, но можем позаниматься в библиотеке, устроит?
— Обожаю читать. И библиотеки.
Ой, идиотка! Ладно хоть «и тебя» не добавила, а то мой лимит по стыду на сегодня исчерпан.
— Супер, до встречи.
И Артур Велисов, этот темноволосый бог, шагает ближе, чтобы приобнять меня на прощание. Мозг отключается весь и разом. Красный диплом говорите? А что это? Всё, что я могу сейчас — по-дурацки улыбаться и блеять что-то невразумительное в ответ. Особенно когда, отстраняясь, он губами задевает мою щёку.
Мама, роди меня обратно, иначе я опозорюсь прямо здесь!
К счастью, мне везёт — не оглядываясь, Артур сбегает по ступенькам и выходит на улицу, пока я пытаюсь вспомнить хотя бы собственное имя. Сердце бешено колотится в груди, пульс зашкаливает, а где-то под рёбрами разрастается что-то искрящееся и счастливое, готовое заполнить меня всю.
Заниматься. С Артуром. Я.
Завизжать в припадке фанатского восторга мешает разве что охранник на пропускной. Вот! Вот что может сделать смелость, характер и удачно выигранное пари! А ведь прошло всего несколько дней с той самой прогулки.
— Морозова, не стой столбом, замёрзнешь, — насмешливый голос за спиной в два счёта разбивает все мои наивные мечты о белом платье и детишках с серыми глазами. — Ау, Морозова.
— До свидания, Илья Глебович, — холодно, не поворачиваясь, прощаюсь я и спешу выйти на улицу.