Вот только перед этим неплохо было бы натянуть хоть шапку. Ледяной порыв ветра распахивает полы пальто, путает волосы и в целом не вызывает ничего, кроме желания спрятаться в троллейбус. Зато ещё чуть-чуть, и моих накоплений хватит на что-нибудь скромное, маленькое, но бензиновое. И своё.
Повесив на локоть сумку, я быстрым движением натягиваю шапку и ищу в сумочных недрах перчатки. И зайти бы для этого внутрь, но там Глебов, а его мне сегодня хватило за глаза. Как назло, именно сейчас сумка выпячивает всё своё бездонное нутро, где под руку попадается всё, что не надо. Гигиеническая помада, купленная в киоске по случаю утери нормальной. Ручка, которую я ищу уже две недели. Стикеры, которые покупались, вообще-то, домой и полгода назад.
В общем, всё что угодно, кроме дурацких перчаток.
А ветер продолжает качать голые ветки деревьев и мою слабую психику. Которая уже на грани оттого, что пальцы начинают приобретать весёленький синеватый оттенок. И перестают нормально гнуться, что тоже не способствует поискам.
— Есть! — Наконец, найдена хоть одна и я судорожно натягиваю перчатку.
— Помочь?
Чтоб тебя!
Рефлексы срабатывают быстрее мозга и, резко развернувшись, я бью сумкой по обидчику. Угу, ещё бы он не был Глебовым, была бы вообще красота.
— Морозова, ты откуда такая дёрганная? — Естественно, сумку Илья Глебович ловит в нескольких сантиметрах от себя. Боком. И мы вместе наблюдаем за эпичным падением моих вещей. — М-да.
И, конечно, поверх разбросанных по крыльцу мелочей, красиво опускается вторая перчатка.
— Тридцать три несчастья? — со смехом в глазах интересуется Глебов перед тем, как присесть на корточки.
В четыре руки мы собираем мои скромные пожитки почти мгновенно.
— Исключительно рядом с вами, — раздражённо фыркаю в ответ поднимаясь.
— И как с таким настроением ты будешь сдавать экзамен? — Когда вторая перчатка оказывается на руке, пальцы уже практически отмёрзли.
— Так же, как и четыре предыдущих, — буркнув, я собираюсь уйти, наконец, из универа, но Глебов удерживает за локоть.
— Пойдём, я тебя подвезу, — легко предлагает он, утягивая меня в сторону от дверей. — Ты же окоченела, Морозова.
— Думаете, на мотоцикле мне станет теплее? — огрызаюсь я, за последний час доведённая до ручки эмоциональными качелями. Спохватываюсь, конечно, меняя тон и выражение лица на более вежливые: — Спасибо, но я доеду сама.