«Мне нужно убить его.»
...
– Почему бы тебе не стать моим
учеником?
Озара была тверда в своих намерениях.
Возможно, впервые с нашей встречи. Мне даже стало как-то неловко.
Она ведь старейшина, а я принимаю её за чокнутую. Единственное, что
мне не понравилось – как она выделила слово «ученик».
На долю секунды мелькнула мысль: «А
почему бы и нет? Сразу же всё станет прекрасно. Иметь такого
безумного мастера под боком... Ей же будет легко манипулировать.
Правда?»
Ой. Не нужно опять эти нотации. Я –
ужасный человек, прикидывающийся добрым. Пора бы к этому
привыкнуть.
Тем более нельзя мне стоять на месте.
Провал основной миссии – значит смерть. Мне нужно думать не столько
о достижении силы, сколько о возможности вернуться назад.
Пропущу вспышку – и всё: могу
умереть.
С губ моих уже готово было сорваться
радостное: «Иди же ко мне, моя милая учительница… Дай же тебя
обнять!»
Однако эти её слова. Эта смущённая
интонация.
– Знаешь… я же сейчас «свободна»… –
промурлыкала она, как кошечка.
Меня как будто в Антарктиду закинуло.
А я – голый, посреди льда и снега. Тем более ещё и белые медведи.
Очень много, и все хотят меня сожрать.
Стало понятно, что слово «ученик» –
это не о наставничестве. Это о чём-то большем. О мужчине, о
женщине.
– Нет. Отказываюсь.
– Но почему?
– Не хочу объяснять. Если нужно –
убивайте.
Я был серьёзен. Озара аж опешила от
такой категоричности. Вообще, я так говорю про свою смерть, когда
точно знаю, что не умру. Однако так моё «нет» звучит железно, что
ли. Ведь по-другому они будут работать с аргументами.
Это как мошенники из банка: «А почему
вы отказываетесь? Всё же кредитная карта – это же как запасной
кошелёк. Она ни к чему вас не обязывает...»
Или:
«Нельзя пропускать такое выгодное
предложение.»
Я твёрдо считаю, что с такими
«выгодными» предложениями им нужно идти в одно место. Далеко и
надолго.
– Тогда мы закончили?
Вмешался Лако:
– Нет. Нам нужно подтверждение. Без
него мы не сможем тебя оформить.
– Хм… Подтверждение?
Им нужен был размер моего духовного
корня? Что ж… Возьмите.
– Мой рост… С вытянутыми руками.
Примерно сто шестьдесят сантиметров.
Озара не поняла:
– И что?
– Запишите его как размер моего
духовного корня.
Естественно, что тот больше в два-три
раза. Это понимал я, люди вокруг и Озара. Однако всё же она
кивнула, взяла листок и что-то начала писать. Много, страницы
две-три. Пока она писала, то вернула себе вид утончённой
женщины.