Затем поехали в Дрезден на предприятие VVB, будущий «Роботрон».
Город не избавился до конца от кошмарных следов февральской
бомбардировки сорок пятого года, когда западные союзники сбросили
феноменальное количество авиабомб, эквивалентное действию
тактической ядерной бомбы. Уцелели в той или иной мере все
крупнейшие здания центра, включая королевский дворец, но они были
чёрными. Я подошёл и колупнул каменную кладку собора, изумительной
красоты во внутреннем убранстве. Снаружи камни, оказывается, на
миллиметр или два почернели от высокой температуры и выглядели
закопченными. Заплаты от реставрационных работ имели совершенно
иной цвет. Я не был в Дрездене начала третьего тысячелетия, не
знаю, насколько его окультурили потом.
Вообще, Восточная Германия напоминала киношного старопрусского
солдата, затянутого в узкий мундир и застёгнутого на все пуговицы.
Очень много полиции или людей в униформе, наверняка штатских
профессий. Всё чётко по команде. На вопрос о размещении на VVB
наших заказов никто даже не заикнулся о вознаграждении. Прикажут –
яволь и зер гут, выполним.
По возвращении в Москву едва успел забежать домой отдать подарки
и сразу, не отпуская водителя, помчался во Внуково на спецрейс в
Казахстан. Ожидался запуск корабля «Восток» снова с Николаевым и по
программе, прямо нацеленной на Луну. Через виток должен был
стартовать беспилотный спутник-мишень. Николаеву поручалось
сближение со спутником на дистанцию тридцать-сорок метров. А ещё я
настоял на испытании в реальном космическом вакууме скафандра
нового типа, потому что со старыми, вроде использованного мной,
творилась ерунда. В теории герметичный и призванный спасти пилота
корабля при разгерметизации спускаемого аппарата, он давал течь во
время тестов в гидроневесомости.
Вообще, за год и четыре месяца после моего полёта многое было
сделано, но далеко не все грехи оборудования первого корабля
устранялись вовремя. Система очистки воздуха как-то заработала, а
терморегуляция барахлила, теперь не переохлаждала, а жарила
космонавта. Ещё хуже дело обстояло с «Микроном» — комплексом
контроля физиологических функций пилота после катапультирования и
до приземления. Этот прибор вообще ни разу не заработал нормально,
только лишний вес и лишний объем в специальном кармане скафандра,
не знаю, зачем Королёв согласился его оставить Николаеву. Быть
может, чтобы ткнуть в нос разработчикам, ваша поделка – хуже, чем у
кружка «умелые руки».