Впрочем, это уже вопрос к теологам.
— Значит завтра выходной, — пробубнила управительница. — Одно
дерьмово, маги возвращаются. С ними это место даже по сравнению с
задницей Павшего будет ощущаться как самый настоящий рай.
Не поняв смысла собственного каламбура, женщина сделала длинный
росчерк и развернула книгу к мужчине.
— Александр, — произнес чужак. - Александр Думский.
— Что?
Мужчина вновь посмотрел на, видимо, заблудившуюся книгу, раз уж
она здесь оказалась, выглядывающая из одной из многочисленных
коробок и повторил:
— Имя, - повторил он, разглядывая обложку с мушкетером. . Пусть
будет — Александр Думский.
Управительница пожала плечами, демонстрируя полное безразличие к
происходящему в целом и выбору в частности. Мадам споро нашкрябала
в графе имя, навсегда запечатлев в книге безалаберный почерк, даром
переводящий черные, чуть блестящие чернила.
С очередной вспышкой мужчина зашелся страшным кашлем. Мокрый,
задыхающийся, несколько пугающий — вот какой кашель терзал чужака.
Когда же он разогнулся, судорожно втягивая воздух носом, то увидел,
как на кожаной перчатке багровеет кровь.
— Э, да ты чехоточный! — отшатнулась управительница. Женщина, не
сводя глаз с посетителя, сделала шаг назад и нашарила рукой
бейсбольную биту. Стоило только некрасивым пальцам сомкнуться на
рукояти, как хозяйка кинулась на больного. — Вали отсюда! Пошел!
Пошел!
Сопровождая крики неловкими ударами, от которых увернулся бы и
безногий инвалид, хозяйка погнала чужака к выходу.
Мужчина, не став искушать судьбу, пятился к двери, не сводя
взгляда со свертка, так и оставшегося лежать на прилавке. Ребенок,
распахнув свои глаза-блюдца, неотрывно смотрел на удаляющегося во
тьму человека.
— Убирайся! Катись! — звучали крики.
Малыш не плакал.
Чужак улыбнулся.
Скрипнули старые петли, прозвенел медный колокольчик и в приюте
вновь повисла гнетущая, даже вязкая тишина.
Мужчина не видел, что происходит за дверью, но чувствовал, что
все будет хорошо. Настолько хорошо, насколько это вообще возможно в
подобной ситуации.
Вновь подняв воротник, чужак поспешил скрыться.
Он пробежал мимо помойки, служившей временным пристанищем
ютящимся бомжам. Те, стремясь хоть как-то согреться в пасмурную
ночь, жались к блохастым котам и крысам. Увы, животные и сами не
обладали хоть частичкой тепла.