Наконец решили собрать консилиум. Семь специалистов в строгих
пиджаках и с надменными выражениями лиц явились ко мне в палату.
Постояли у постели больного, послушали резюме от доктора Капоселлы,
покрутили рентгеновский снимок, еще раз попальпировали несчастное
брюхо, и начали высказывать мнения.
За эти дни я итальянский не выучил, но некоторые слова тайного
языка медиков звучат примерно одинаково, даже на тайском и суахили,
потому что ведут начало из латыни. Так что «флуттуационе» я понял
сразу. После того как оно было произнесено в первый раз, остальные
снова полезли щупать живот, и согласно кивать головами. От
болезненных переживаний я слегка одурел, но прозвучавший приговор
«ащессо интраперитониале» новостью уже не был.
Перевода «внутрибрюшинный абсцесс» я не дождался, потому что
потерял сознание.
***
...Если красть, так миллион. А получать осложнение, так одно из
самых хреновых, какие только можно представить. Внутри меня начал
собираться в кучу гной. Если ничего не делать, то, скопив
критическую массу, эта фигня рванет, и хорошо, если меня успеет
навестить нотариус, чтобы составить завещание. Кстати, неплохая
мысль. Потому что даже если что-то делать, шансов-то не очень
много.
— Господа, прошу прощения, что покинул вас на время, — сказал я,
надышавшись нюхательной солью по самое никуда. — Согласен с
диагнозом. Настаиваю на срочной повторной операции с целью вскрытия
абсцесса и его дренирования.
Участники консилиума согласно закивали. Вот что называется
«давить авторитетом». Озвучил очевидное, а звучит все равно
солидно!
— Кстати, а какое количество лейкоцитов в сегодняшнем анализе
крови? — спросил я Капоселлу.
— Тридцать тысяч, герр профессор, — не задумываясь, ответил
доктор. — Не хотите ли пригласить священника перед операцией?
Поищем православного, кажется, был какой-то грек в городе.
— И нотариуса, — согласился я. — Риск велик, не будем медлить.
Если не найдете православного, то я согласен и на католического
служителя. В такой ситуации не до конфессиональных разногласий.
Как ни странно, я чувствовал себя совершенно спокойно. Нет
неопределенности, всё ясно. Что будет на операции, представляю.
Равно как и последствия. Перитонит и все, отправляйся Баталов на
новое перерождение. Может позвать буддиста исповедовать? Короче,
зачем переживать, если изменить ничего нельзя?