Михаил
бережно поднял его – маленькую гору в младенческом призрачном пухе,
- сунул за пазуху и шагнул к братьям и сестре.
- Сам в
своих владениях выкормлю, - сказал он, поглаживая ворочающегося
медвежонка сквозь ткань рубахи. – Сам к алтарю привяжу, потом пусть
дети мои кормят. А пока выращу на месте, где спала его мать, новый
дом для него. Будет на Михайлов день у Бермонта новый стихийный
дух.
Смотрели
они, как спустился Ворон в обличье своего сына в горную пещеру на
севере Блакории, где стоял алтарь- черная мраморная чаша с двумя
зубьями-рогами по краям, похожими на клыки змеи. Как положил руки
на эти зубья, и пробили они ему ладони, превратившись в лезвия, и
потекла в чашу кровь.
Она текла –
но не впитывалась, потому что давно рассеялся великий полоз, дух
смерти, и некому было принять жертву крови. Боги следили за этим с
любопытством, вспоминая, как когда-то давно они так же привязывали
стихийных духов к своим землям, чтобы те помогали правителям
держать их.
- Дух от
силы моей, даю тебе силу, - произнес Корвин, и кровь его в чаше
полыхнула тьмой, и соткалось из тьмы яйцо в чаше в человеческий
рост размером, черное, как тьма, с пробегающими по скорлупе
зелеными искорками. Видели боги, как ворочается в яйце, впитывая
стихию смерти, неоформленный еще мощный дух. Пройдет несколько
месяцев – и вылупится он, и будет у Туры снова еще один
защитник.
Вернулся в
сады Ши и Черный жрец, с благодарностью принял из рук Желтого
амброзию, выпил ее одним махом, прикрыв глаза от
удовольствия.
- Как я
скучал по запаху и вкусу Туры, братья мои и сестра, - сказал он
тихо. – Здесь я сыт без еды, а там мог есть сколько угодно и не
чувствовать сытости.
- Тура тоже
скучала по тебе, - проговорил Ши. И Красный расслабленно кивнул в
знак согласия.
- Не дал ты
своей дочери надежды, - заметила Серена, - неужели и правда не
отделить тебе суть сына своего от своей сути?
- Тебе ли
не знать, сестра, что там, где есть любовь, всегда есть надежда, -
проговорил Ворон, и богиня улыбнулась с нежностью. – Но сейчас не
ощущаю я его – как понять, что отделять, если везде во мне – я?
Даже то, что в его жилах течет кровь и Белого брата, не помогает
мне – сами знаете, мы с Инлием всегда идем рука об руку, всегда
сплетены и переходим друг в друга, всегда в нем есть нити моей
стихии, а во мне - его. Я стану сильнее в свой сезон и попробую
тогда, но если он не осознает себя – не выйдет. Может, когда
брат-Ветер вернется, получится, он меня знает едва ли не лучше меня
самого.