Крякнув, поднялся с камня. Взял за края газету, на которой
лежали две пустых скорлупы и хлебные крошки. Донёс до той самой
сосны, с гостеприимно протянутой веткой. Высыпал под корень,
что-то, кажется, приговаривая, и погладил дерево по коре, будто
прося прощения за что-то. Подошёл к камню, складывая на ходу и
убирая обратно за пазуху бумагу. Вслед за ней спрятал планшет и
коробок с солью. Бутылку поместил в боковой карман брюк. Оглядел
полянку придирчиво. И протянул мне руку.
– Пойдём со мной, Ярослав Змеев, – проговорил он серьёзно. И
продолжил другим тоном, попроще, – если ты не планируешь дальше
птичек ловить, качельку ладить, ну или чего ты там собирался, на
суку́-то.
– Куда? – запоздало насторожился я, уже протянув ему ладонь и
поднимаясь с камня. В ушах зашумело, а вокруг будто чуть темнее
стало.
– Крышу мне починить поможешь. Лесник я здешний, Евсеев Дмитрий
Алексеич. Глядишь, и я тебе помогу. С крышей-то у тебя тоже беда
явно, – будто под нос буркнул он последнюю фразу и шагнул в сосны,
махнув следовать за собой.
Надо же, и вправду дядя Митя оказался. Не обмануло предчувствие,
или чего там это такое было? Интуиция? Не верил я в неё никогда.
Сказки это.
Лесник шёл широким шагом, но плавно, неспешно, будто плыл через
лес. Мы прошли насквозь полянку с можжевельником – никогда не
слышал, чтоб он вот так рос, целыми островами. Обошли густой
ельник, пройдя под серо-чёрными старыми осинами. На следующей
поляне оказалась огромная необхватная липа. Не встречал никогда их
в лесу. Думал, только на аллеях растут. Под деревом стояли пять
ульев. Удобно кто-то придумал. Здесь, пожалуй, и вправду можно
взять настоящий липовый мёд. Катя любила пионовый. Он стоил впятеро
дороже обычного. А на мои слова о том, что там в банке точно такое
же разнотравье, как и в соседней, потому что пчеле не объяснишь,
что с этого цветка брать можно, а с соседнего – нет, лишь хмыкала.
Говорила, что я ничего не смыслю в марке́тинге. Ну да. Я даже в
том, где там ударение надо было ставить уверен не был. Думал, что
на «а».
Через минут пятнадцать или около того показался просвет между
деревьями. Ещё через какое-то время мы вышли на открытое место. В
кольце странного глухого забора, будто бы плетня между живых,
растущих кустов и деревьев, стояли три постройки. Тянулась в небо
стрела «журавля», видимо, над колодцем. Сто лет таких не видал.
Старик отодвинул плетёный щит, который я бы не нашёл ни за что, и
пропустил меня вперёд, заслонив проход, как и было. Домишко с
подворьем был небольшой, на два окна, и низенький. В дальнем от
него конце, ближе к колодцу, стояла закопчёная совсем уж крошечная
избушка. Наверное, баня. И какой-то странный круглый не то сарай,
не то овин, или где там зерно раньше хранили. На память пришло
слово «гумно», но в нём я уверен не был. Странный день
продолжался.