Да уж, ну и конец.
Это самая мерзкая из всех моих
смертей и самая удивительная из всех моих жизней.
Если бы не горький привкус сажи из-за
чувства, что меня предали, я бы сохранила эти воспоминания в
чертогах своей памяти, но, нет.
Я хочу провалиться в небытие и все
забыть.
О, Чернобог!
Как же обидно, что я, будучи
лягушкой, не сделала ничего плохого, а меня бросили и сожгли!
Только этот болван, царевич Хотен,
помнил обо мне до самого конца!
Жаль, что в посмертье я с ним не
встречусь, ведь загробном мире пути богов и людей расходятся,
хотя…
Вдруг он станет неупокоенным духом,
который будет вечность слоняться по пепелищу, ругаясь отборным
матом?
Пожалуй, как-нибудь навещу его могилу
в теле очередной рептилии и заодно проведаю царевича Здебора,
который, несмотря на все свои достоинства, сильно меня
расстроил.
Из-за него я лишилась шанса на
долгожданное воскрешение.
О, черные боги!
Единственный урок, который я извлекла
из этой жизни: смертным нельзя доверять.
Их жалкие умы не могут вместить
тысячелетнюю мудрость таких древних божеств, как я.
Эх, Здебор, Здебор.
Ради чего ты так неистово сражался за
этот глинобитный трон, когда мог обрести вместе со мной господство
над миром?
Ты еще об этом пожалеешь, но будет
уже поздно.
Я уже все решила.
В следующий раз, когда выберусь из
своей зловонной гробницы, буду сеять хаос. Не зря смертные говорят «не делай добра,
не получишь зла», поэтому сосредоточусь на причинении самого
наичернейшего вреда, на который только искусна, чтобы пожать благие
плоды мести и разрушения.
Черная горошина моей гиблой душонки
кубарем понеслась обратно к болоту, подхваченная быстрым, холодным
и злым и богом ветра.
В будущем надо будет принести ему в
жертву парочку смертных, чтобы он помог мне развеять по миру чуму и
проказу.
С высоты птичьего полета я видела
туманные холмы, дремучие леса, неторопливые реки и островки
крепостей, окруженных частоколом. В некоторых из них теплились
огоньки, в других было темно и пусто, как в жальнике, были среди
них и такие, в которых клубилась тьма, заставляющая мертвецов
вставать и грызть землю.
Блестнула гладь болотных пустошь,
оправленных в черную кайму елового леса, и я рухнула камнем вниз,
словно пущенная с неба стрела, глубоко вонзившись в свой тесный
свинцовый гроб.
Ну, здравствуй, вонючая, гиблая и
затхлая лужа, кишащая разнообразной мерзостью.