В кабинете пахло дешёвыми духами и чем-то затхлым, несмотря на
открытое окно. На столе – фотография улыбающихся детей в новой
форме. Явно постановочная. Рядом – какие-то грамоты в рамках,
благодарности от спонсоров. Всё такое... показушное.
— Здравствуйте! – Лёша выступил вперёд с той же уверенностью, с
какой недавно разговаривал в магазине, - Я... мы хотели бы помочь
детскому дому! Я Никифоров! Ну, если вам это о чём-то говорит.
— Вот как? – директриса приподняла бровь, разглядывая его
дорогую одежду, - И чем же?
— Деньгами! – выпалил он, - Можно отремонтировать здание, купить
новую мебель, игрушки... У меня есть возможности! Я мог бы...
— Не стоит, - она качает головой с той самой снисходительной
улыбкой, от которой у меня внутри всё переворачивается, - Мы
справляемся сами. Спасибо за предложение, но помощь не
требуется.
Ха?
Погоди… что? Ха?! Реально?!
— Но...
— Детям не следует лезть во взрослые дела, - её голос стал
жёстче, как будто кто-то провёл наждачкой по стеклу, - У нас всё
под контролем. А вы… вы просто ещё дети, и впечатлительные.
— Под контролем?! – не выдержал я, делая шаг вперёд, - Да тут
всё разваливается! Стены облезлые, дети в обносках ходят!
— Молодой человек, - она поджала губы, сложив руки на столе, - Я
повторяю – мы справляемся...
— Да враньё всё это! – вдруг взорвался всегда спокойный Лёня, -
Скажите им правду! Скажите, куда деваются деньги от спонсоров!
Почему каждый год "ремонт", а ничего не меняется?! Почему зимой в
спальнях холодно?! Почему...
— Леонид! – рявкнула директриса, вскакивая. Её маска
приветливости слетела, обнажив что-то хищное.
— Да у вас договорённости, и вы здесь деньги отмываете!
— ВОН! – она ударила ладонью по столу так, что подпрыгнули
канцелярские принадлежности, - Все вон отсюда!
У меня дёрнулся глаз. Всё это время я молча смотрел на лицо этой
женщины, следя за каждым её мускулом, за каждым движением её
мерзких глаз. И как назло – именно моего взгляда она избегала.
Она это серьёзно?..
Мы вышли в коридор. Лёня тяжело дышал, всё ещё сжимая кулаки.
Его трясло.
— Я же говорил, - процедил он сквозь зубы, - Не выйдет. Они...
они всё контролируют. Везде свои люди. Даже если жаловаться – без
толку. Доказательств нет, не знаю как они это скрывают.
Парни тут же начали возмущаться, а Ксюша грустно молчала. Смотря
на её грустное молчание, Лёша ещё больше злился, что, уверен, для
него крайняя редкость. Да и для Леонида – я и не помню его злым,
кроме нашего знакомства.