— Эй, потомки! — окликнул я их… Хотя, как окликнул — скорее
прохрипел с трубкой во рту.
— Он сказал «потомки» или «подонки»? — прошептал кто-то,
довольно громко. А на слух я никогда не жаловался.
— Не расслышал, но, зная его характер, скорее всего,
«подонки».
Все уставились на меня, ожидая чего-то…какой-то подлянки. И не
зря.
— Сегодня день моего рождения и день моей смерти. Сегодня я
ухожу.
Я прямо чувствовал, как в комнате потеплело от еле сдерживаемой
радости.
— Условие получения наследства простое: кто расскажет самый
смешной анекдот — тому и наследство, — пробулькал я.
На миг воцарилась звенящая от недоумения тишина.
— Так я решил, это моя предсмертная воля, — продолжил я. —
Адвокат, записывай. Давай-давай! Я в своём уме и в здравой памяти,
могу, кстати, каждого из этих выродков поименно назвать. Так и пиши
— «самый смешной». Кто определит, спрашиваешь? Так я и определю,
поверь, на это я еще способен, это ноги у меня отнялись, а не
мозги.
— А что такое «анекдот»? — спросил самый младший
пра-пра-правнук.
Повисло неловкое молчание, а мой взгляд, казалось, припечатал
мальца к полу. Он аж заерзал на месте от пристального внимания
десятков глаз.
— Раньше, в древности, так называли шутки, — подсказала ему
шепотом, который слышали все, мать.
— А….Понял! — расцвел малец. — Я такого много знаю. У нас в
садике…
Что там у него в садике, я не услышал, потому что начался
дружный гомон. Все полезли в телефоны, напрягали память, что-то
шептали губами, кто беззвучно, кто очень даже со звуком. Вся родня
начала лихорадочно вспоминать то смешное, что знала, началось
настоящее противостояние. Каждый был сам за себя. Каждый хотел
урвать наследство в единоличное пользование.
— Ну? — приподнялся я в ожидании. — Давайте! Начинаем! Чем
чернее — тем лучше. Пошлые тоже давайте. Но только чтоб
политкорректно, — добавил я на всякий случай, — тут адвокатишка всё
записывает. Сами себе хуже сделаете. Время сейчас сами знаете
какое.
Все дружно кивнули, какое время знали все, даже самые маленькие,
трехлетки.
— Я начну… — вдруг рискнул чей-то мелкий, совсем дитя пяти лет
от роду, его, видимо, выставила мамка на прощупывание почвы. — Шёл
ёжик по лесу…
— Малец, этот анекдот перестал быть смешным ещё во времена моего
деда.
— Но вы ещё не дослушали, — встряла его мама.