– Разве пристало королю работать, как простому
каменщику? – заявил он, явно недоумевая.
– Раз сражаться королю можно, то и строить укрепление
тоже позволительно, – заметил Артур. – Назови себя и цель своего
визита к нам, благородный воин.
Тот принял вид, важный до невозможности.
– Я Утер, вольный рыцарь, наслышан от людей, что здесь
живут храбрые воины, вот и решил присоединиться к вам, если сочту
это возможным. Но я вижу перед собой каменщиков, а не
рыцарей.
– А ты считаешь рыцарями только тех, кто устраивает
поборы местным крестьянам и вечно упражняется с оружием? Мы умеем с
ним обращаться, что уже не раз доказали в битвах, – Артур смерил
взглядом гостя, этот не успокоится. – Если ты хочешь сразиться,
выбирай оружие и противника.
Тот поклонился Говейну, сочтя его достойным соперником.
Впрочем, поединок продлился недолго. Как только гость взмахнул
топором, кузнец шагнул к нему вплотную, чего тот не ожидал, а в
результате, топор выскочил из рук и поединок
закончился.
– Опасный приём, – заметил Утер, – будь у меня нож, я бы
мог заколоть тебя.
– Но его не было в руках, да и как бы ты достал его с
топором, а потом мы оказались в равном положении. Борьбу я хорошо
освоил, так что бороться со мной не стоит.
Но гость попробовал, а в результате оказался на земле.
Всё-таки Генка изрядное время провёл на борцовском ковре, занимаясь
борьбой со школы.
– Если мне будет позволено, я останусь, – решил гость, –
но я не каменщик.
– Оставайся, можешь охотиться и нести караульную службу.
Оружие для охоты ты найдёшь вон там, – Артур указал на
амбар.
Так их и стало больше, а потом на деревню снова напали.
Пришлось хватать мечи и бежать на помощь крестьянам. А те неплохо
продержались до подхода своих рыцарей, встав плотной стеной на пути
грабителей. Не прошли даром уроки кузнеца. Нападавших смяли и
рассеяли, выбив не меньше половины. Преследовать далеко не стали,
собрали оружие и отнесли в амбар, который основательно напоминал
уже оружейную комнату.
Гвен к тому времени переселилась в башню, где на первом
этаже оборудовали кухню, там она варила, жарила и пекла к общей
радости. Наружу она выходила, когда всё уже было готово, чтобы
позвать к столу. А ещё угостить Персеваля каким-нибудь пирожком.
Она положила на него глаз, но пока стеснялась проявлять чувства,
только подкармливала того, кто ей понравился.