Я напрягаюсь. Культура двуликих отличается в разных Домах,
начиная с религии и заканчивая взглядами на брак и семью. Ровер
морщится, показывая удлинённый клык.
– Сделай её равной себе по крови, если хочешь выжить. Вы,
драконы, слишком гордые. Довольствуетесь тем, что жизнь ваших
истинных удлиняется рядом с вами, но не позволяете им обрести
силу.
– Ты лезешь не в своё дело, – опускаю подбородок.
Волк усмехается.
– Я понимаю, почему. Но подумай о том, есть ли у тебя выбор? Я
слышал о твоём отце.
– Не сравнивай мой вид со своим.
– Зазнаёшься.
– Нет. Есть большая разница, обернётся она волчицей или
драконицей. Это опасно. Я забочусь о ней.
– Твоё право, – ведёт плечом Ровер, поправляя меховой плащ и
проходя мимо, чтобы также отправиться в обратный путь – Вот только
кто будет заботиться о ней, когда ты сгоришь, не имея связи с
признанной тобой истинной?
Я ещё долго стою в пустой комнате и смотрю на то, как языки огня
лижут брёвна.
То, о чём говорит этот двуликий, совершенно не к месту в нашем
крае, но, как я знаю вполне привычно для других. В Доме Ровера
опять же. Но рисковать Авалиной я… не готов. Просто это слишком
опасно. А если она взлетит и расшибётся?
Должен быть другой способ избавить её от проклятия.
По моей просьбе наполняют ванну. Побоявшись показывать кому-либо
своё бедро, я отпускаю служанок и запираюсь в хорошо прогретой
наполненной паром ванной.
Я уже поняла, что Валфрик разместил меня в своих покоях. Всё
здесь пахнет им, разные мелочи на полочках, картины на стенах. В
каждой детали я узнаю Валфрика, так странно. Это одновременно
радует, он явно заявляет на меня права, но в то же время пугает. Я
прекрасно понимаю, как всё это выглядит, и сколько проблем я
доставляю.
Скинув ночную рубашку, я осторожно разматываю бинт на бедре.
Рана выглядит ужасно. Воспалена, сквозь аромат обеззараживающих
трав всё равно пробивается нехороший запах. Не гниение, но тоже
что-то... неправильное. Становится страшно.
Я помню, как в наш замок забрёл раненый охотник. Он с отрядом
выслеживал какого-то зверя, нарвались на двуликих и ему пришлось
бежать несколько дней практически без отдыха, чтобы выжить. Его
рука выглядела так же, а может и получше. У него не было
возможности обработать её, в отличие от меня. В конечном счёте руки
он лишился…
Мне моя нога ещё нужна! Я в конце концов, должна стать
матерью.