— Но, если бы это было так, вы не стали бы ждать, примчались бы
ко мне прямо с утра, рассказывая, какого страха натерпелись, — так
же медленно, словно размышляя, продолжал Виктор. — Однако вы ни
словом об этом не обмолвились, но попросили научить обращаться с
пистолетами.
Мне захотелось напомнить, как он меня высмеял, но смысл?
— И, если пистолет выстрелил в того мужика, без осечки, значит,
вы действительно ухаживали за ним, заряжали и разряжали
своевременно, не давая отсыреть пороху или растянуться пружине.
— Почистить! — перебила его я. — После выстрела же полагается
чистить пистолеты! Только сейчас вспомнила!
— Если принесете его, я помогу с этим, — предложил Виктор.
— И заодно убедитесь, что хоть в этом я вас не обманываю? —
прямо спросила я, поднимаясь.
— Да. — Он хмыкнул. — Я всегда подозревал, что вы куда умнее,
чем пытаетесь казаться, просто кто-то убедил вас, будто мужчинам
нравятся дурочки.
— Разве не сами мужчины старательно убеждают в этом юных
девушек? — не удержалась я. — Или не мужчина сказал: «Умная женщина
всегда опасна»? Так что нам остается?
— Например, приглядеться к человеку, который сделал вам
предложение, чтобы понять: дурочки ему не нравятся.
— И который все же сделал предложение дурочке, — парировала я. —
Простите, я шла за пистолетом.
— Еще мне понадобится ветошь и шомпол, — сказал он мне вслед,
тоже явно не желая развивать тему.
Выйдя, я помедлила, вспоминая, где бросила пистолет после того,
как Марья увела меня в дом. В кухне. Поставила кочергу у печи у
парника и пошла на кухню.
Так и есть, он лежал на подоконнике. Марья собирала в корзину
пироги. Я велела ей передать Дуне, чтобы затопила печь в гостевой,
принесла в кровать грелку — комната точно не успеет протопиться до
ночи — и воды умыться барину на ночь. Пока холодной, чуть позже
кипятка, чтобы не остыл.
— Аспид никак в гости навязался? Все ладно, касаточка?
— Не знаю, — покачала я головой. — От обвинения в сумасшествии
он меня отболтал, хоть за это спасибо.
— Да уж, слышала я, как этот доктор твердил, будто ты умом
повредилась!
Подслушивала? Хотя чему я удивляюсь? Но на лице Марьи не
проступило и тени вины. Наверное, она и вправду была уверена, что
ради блага касаточки не грех и подслушать.
А я, пожалуй, сейчас не в том настроении, чтобы читать морали.
Поэтому просто повторила: