Лекс проходит мимо, Марат за ним, подмигнув мне.
— Думаешь, пройдет? — с сомнением смотрит наверх.
— Должен, — кивает Лекс.
Они хватают основание дивана и, примеряясь к лестнице, аккуратно несут его на второй этаж. Я так и стою с тазиком в руках, боясь пошевелиться, и жду вердикт о судьбе дивана и меня заодно.
Парни спускаются, забирают еще одну часть дивана. Она проходит на второй этаж гораздо сложнее, но и с ней они справляются. Дальше мелкие запчасти и грохот сверху. На первом этаже стало совсем пусто. Старое кресло задвинули в самый дальний угол, столик тоже убрали. Из жилого здесь остался только кухонный уголок, а так самый натуральный гараж.
Чтобы не сходить с ума от переживаний, отставляю таз и берусь за веник. Убираю мелкий мусор и песок, скопившийся там, где долго стоял диван.
— Все, можешь смотреть, — говорит спускающийся Марат.
— Я? — роняю совок на пол.
— Ну не я же, Кузь. Гоу наверх, тебя там Лекс ждет.
Мне это почему-то очень не нравится. Совсем-совсем не нравится! Только я же послушный Домовенок. Дождавшись, когда Марат спустится, поднимаюсь. Лекс видит меня, машет рукой, чтобы прошла к нему. Мой диван стоит у стены почти впритык к его кровати. Над ним две новые полки, забитые книгами. Они с Маратом сделали их сами. Прикроватная тумбочка переехала на другую сторону, шкаф сдвинули, зажав им в угол второе старенькое кресло. Места в единственной жилой комнате гаража практически не осталось. Лекс хмуро смотрит на перестановку. Ему не нравится. Некомфортно из-за нагромождения большого количества мебели.
Он молчит. Я тоже молчу, потому что не понимаю, что произошло, и где теперь предполагается спать мне. И предполагается ли вообще.
— Здесь пока будешь ночевать, — он удосужился пояснить. Из груди в низ живота упало что-то тяжелое. — Недели три примерно, пока мы не закончим весь объем работы. Мне в гараже место нужно.
— Здесь, с тобой? — вырывается у меня.
— Есть возражения? — хмыкает он. — У Марата та же история. Или ты хочешь переехать к нему?! — вдруг его тон становится стальным и обжигающе холодным.
— Нет, — отвечаю тихо.
Я правда не хочу, но реакция Лекса мне все равно непонятна. Чего бесится?
— Тогда сама тут еще посмотри, что куда можно подвинуть, переложить. Я пошел.
Он сегодня сказал мне больше слов, чем за всю прошедшую неделю. Вот прямо с тех пор, как мы вернулись тогда из непонятного мне особняка, Лекс от меня и закрылся.