— С начала июня, — ее голос становится тише.
Я опять влезаю туда, где мне не рады. Домовенок закрывается и сосредоточенно отстирывает тряпку, которой я вытираю кухонные поверхности.
— Оставь, — говорю ей.
— Я сейчас сделаю тебе кофе. Я умею готовить вкусный. А потом уйду. Когда сюда забиралась, думала, здесь просто гаражи и можно немного пожить. Но и здесь мне нет места, — шмыгает носом. — Извини, что вторглась.
— Как ты сюда забралась? — мне правда интересно.
— По крышам. Если уйти на противоположную сторону от ворот, можно по старым кирпичам подняться на крышу соседнего гаража, перейти на твой и спуститься к бакам по пожарной лестнице.
— Стоп!
Выхожу на улицу, поднимаю голову вверх и охреневаю от расстояния между нашими с Мариком крышами. Даже я бы не рискнул перепрыгнуть, а она мелкая, легкая. Как не убилась?
— Чуть не упала, — пугает, подкравшись совсем неслышно.
— Ты ебанутая, — ставлю ей диагноз.
— Твоя девушка будет кофе? — неожиданно спрашивает это недоразумение, совершенно не обидевшись на откровенную грубость. Ну или очень хорошо это скрыла.
— У меня нет девушки, — отвечаю на автомате и, повернув голову, замечаю, что вниз спустилась Сабина, напялив мою футболку. — Не будет. Она уезжает.
— Лекс, а это кто? — ночная гостья с интересом рассматривает девчонку.
— Тебе какое дело? И кто тебе разрешал трогать мои вещи? Переодевайся. Я сейчас вызову тебе такси.
— Хам, — Сабина закатывает глаза, — но чертовски хорош в постели, — подмигивает домовенку и, виляя бедрами, возвращается на второй этаж. — Детка, ему только за секс можно простить все! — кричит она сверху, еще сильнее смущая мое наказание.
А наказание снова копошится на кухне. Делает мне кофе и два горячих бутерброда с помидорами, ветчиной и сыром. Ставит все это передо мной. Выворачивает карманы, достает все те же две смятые сотни и кладет их на тумбочку.
Шаркая своими дебильными ботинками, выходит из гаража.
Закрываю глаза.
«Пусть идет. Пусть она уходит, Лекс!» — уговариваю себя. Слышу голос Марика. Он ей что-то говорит, она тихо отвечает.
Не могу представить ее в ночлежке. Хоть стреляйся. Там бородатые, вонючие бомжи и… она. Не-е-е. Даже я на такое не способен.
— Эй! — выскакиваю на улицу.
Она уже у ворот. И когда успела? Оглядывается, делает из ладошки козырек, чтобы солнце не мешало на меня смотреть. Пока иду до нее, раздумываю. Отпустить? Нахер она мне? Будет вместо домашнего питомца. Я же мечтал с детства. Помню, вот так же подбирал на улице бездомных котят и щенят и домой таскал. Старший братишка все время ржал надо мной, но пытался уговорить родителей, чтобы мне разрешили зверушку. Не разрешили. Сейчас я сам себе хозяин. А она уж точно лучше кота или собаки. Хоть гадить по углам не будет и гулять не надо по расписанию.