— Почему бы и нет? — я пожал плечами. — Наука не должна страдать
от административных дрязг.
— Именно! — он решительно захлопнул журнал. — Я как раз
заканчиваю исследование по хром-никелевым сплавам. Может,
посмотрите?
— С удовольствием. Кстати, у меня в лаборатории недавно
установили новый спектрограф. Можно провести детальный анализ, — я
протянул руку. — Значит, договорились?
— Договорились, — он крепко пожал ее. — Тем более что ваши
технологии действительно лучше. И знаете... — он впервые за весь
разговор улыбнулся. — Даже на душе легче стало.
— Вот и прекрасно. Завтра же свяжусь с профессором Шмидтом. А вы
пока... — я выразительно посмотрел на него.
— Понимаю, — кивнул Пирогов. — А я завтра же на совещании
выскажу Беспалову все, что думаю о его методах работы. Пусть это
станет первым шагом к моему уходу.
Когда он ушел, я еще некоторое время стоял у окна читального
зала. План складывался идеально.
Теперь Пирогов будет работать не за страх, а за совесть. За
жизнь дочери человек способен на многое. А уж если это совпадает с
его научными интересами, тогда вообще не остановить.
Оставалось только ждать завтрашнего совещания. И готовить деньги
для берлинской клиники. Обещания нужно выполнять. Тем более
такие.
Еще один камень в фундамент раскола был заложен. Пирогов сам
того не понимая, станет причиной серьезного конфликта в руководстве
«Сталь-треста».
Когда он ушел, я еще некоторое время стоял у окна читального
зала. Внизу, на Лубянской площади, сновали пролетки и автомобили. А
здесь, среди книжных полок, витал особый дух технического прогресса
- тот самый, который оказался сильнее любых интриг и подковерных
игр.
Что ж, теперь остается только ждать. Казаков, загнанный в угол
долгами, наверняка уже принял решение. Пирогов готов выступить
против политики руководства. А Беспалов... Беспалов скоро
обнаружит, что его тщательно выстроенная система начинает
рассыпаться.
***
В кабинете Беспалова, просторном помещении с видом на Мясницкую,
царила гнетущая атмосфера. Только что закончилось техническое
совещание, и последние его отголоски еще висели в воздухе вместе с
сизым папиросным дымом.
— Что вы себе позволяете, Николай Александрович? — Беспалов
медленно поднялся из-за массивного дубового стола. — Как прикажете
понимать ваше выступление?