— Вот именно, — я обвел взглядом загоревшиеся глаза
присутствующих. — Что от нас и требуется. Начинаем немедленно.
Товарищ Гришин, организуйте учет личных достижений. Сорокин,
готовьте инструкции по операциям. Турчанинов, рассчитайте новые
нормы.
Стахановское движение, снова мелькнуло в голове. Только на семь
лет раньше. И теперь оно родится здесь, на нашем заводе.
За окном уже совсем рассвело. Первая смена спешила к проходной.
Где-то в цехах начинали разогреваться мартены.
— Все по местам, товарищи, — я поднялся. — Через час первая
оперативка по готовности. Задача ясна?
— Так точно, Леонид Иванович! — Зотов вытянулся по-военному.
Остальные согласно закивали.
Когда все вышли, я подошел к окну. Во дворе завода уже кипела
работа: подвозили материалы, монтировали новые прожектора для
ночных смен. Впереди две недели настоящего сражения за будущее
завода.
В дверь заглянул Головачев:
— Леонид Иванович, звонили из наркомата. Орджоникидзе просил
докладывать о ходе работ каждые три дня.
Я кивнул. Что ж, тем важнее не подвести Серго. Пора начинать
великий аврал.
Кстати, о Серго. И о всех других партийных боссах. Надо
согласовать с ними Первомай без Краснова.
Я позвонил сначала Бауману. Посоветоваться. Получил от него
добро. Потом Куйбышеву. И наконец, самому Орджоникидзе.
Согласие получил на следующее утро. Я приехал в заводоуправление
за час до общего сбора. В кармане уже лежала срочная телеграмма от
Орджоникидзе, полученная совсем недавно. За окном только-только
занималась заря, а на столе уже дымился третий стакан крепкого
чая.
Снова позвонил Бауману.
— Доброе утро, Карл Янович. Вот, послушайте, — я достал из
кармана телеграмму. — «В связи с особой важностью оборонного заказа
разрешаю временно освободить основной состав рабочих от участия в
первомайской демонстрации. На площадь направить только
представительскую делегацию. Орджоникидзе».
Бауман помолчал, потом ответил:
— Серьезный документ. Такое разрешение первый раз встречаю.
— Мне еще Куйбышев звонил лично, — я помешал ложечкой остывающий
чай. — Подтвердил: партийные органы в курсе. Даже товарищу Сталину
докладывали, все согласовали.
— Да, это многое меняет, — Бауман задумчиво помолчал. Потом
продолжил: — С таким документом можно работать. Но как объявить
рабочим?
— Потому я и звоню вам. Можно попросить вас приехать? Нужна ваша
поддержка как представителя райкома.