В голову, вновь в ключицу, в голову… Шлем Андрея чуть смялся,
из-под него проступили два ручейка из пота, замешанного на крови.
Ростислав же пробовал ударить в шею, но панцирное плетение доспеха
брата держало всякий удар. Человек внутри брони уже опустил руки и
не мог сопротивляться, у него кружилась голова, немела рука, но
броня не была проломлена ни в одном месте, кроме как помятый шлем
говорил о вероятном проигрыше в поединке.
Но шлем не был выделки Бронной мастерской в Воеводино, в отличие
от остального доспеха.
Держась на бок, с которого все больше саднила кровь, Ростислав
склонился над братом и стал расстегивать застежки на панцире
Андрея. Когда получилось освободить от доспеха часть груди Андрея
Юрьевича, новгородский князь решительно подсунул свой меч под
панцирь брата и пронзил плоть ближайшего родственника.
— Добрая бронь, слишком добрая, — сказал Ростислав,
облокачиваясь на свой меч.
Ростислав Новгородский, только что получивший приставку к своему
имени «Владимирский», не ощущал угрызений совести, чего больше
всего боялся, пока не скрестил свой меч с клинком младшего брата
Андрея. Напротив, он почувствовал облегчение. Все же страсть к
власти оказывалась намного сильнее родственных уз.
У каждого из братьев было по-разному, у Ростислава, достаточно
давно ушедшего от отца на собственные княжения, который не видел,
как взрослел Андрей Юрьевич, не ощущалось сильной привязанности к
брату. Так, неожиданно для самого Ростислава Юрьевича,
оказалось.
Стоявшие в по периметру образовавшегося круга воины стали
извлекать свое оружие. Первыми среагировали ближние дружинники
Андрея Юрьевича, ныне лежавшего мертвым на чуть промозглой
земле.
— Более крови не потерплю! — закричал Ростислав, вкладывая в
силу голоса не только требование прекратить изготавливаться к бою,
но и собственную боль.
Не душевную, ею Ростислав не болел, но, как оказалось, он был
ранен и достаточно серьезно. В бою, на адреналине, почти не
чувствовал боли, сейчас же понимал, как близок был Андрей к победе.
Только абсолютно нечитаемые действия позволили Ростиславуостаться в
живых.
— Я призову сотников моего брата. Не уходите, и тогда ваше
имущество останется с вами, и более того получите от меня, — сказал
Ростислав, все еще опираясь на меч и чувствуя головокружение.