Напряглись сотники, еще более напряглись ближние гридни
Ростислава во главе с тысяцким Карачуном. Но сказал Лисий
Хвост:
— Мы князю клянемся, а не решаем, какое правление на Руси будет.
Малы мы такое решать, не княжеского роду, не следует и головы свои
ломать. Я с тобой, Ростислав Юрьевич.
После этих слов почти все присутствующие сотники заверили, что
они с Ростиславом и что, да, нечего голову ломать, как Русь
строить, важнее свое. Многие сотники были с семьями и уже получили
и земли, и довольствие, и дома себе поставили в городах
Владимирского княжества. Лишаться всего этого, никто не хотел.
Да, оставался вариант пойти в Братство. Многие первоначально шли
туда, но в итоге оказывались в дружине погибшего Андрея Юрьевича.
Вместе с тем, присутствующие понимали, что в Братство и так многие
попробуют влиться. К примеру, те сотники, которые были замечены в
противостоянии с новгородцами, особенно в атаках на обозы
Ростислава, не верили в прощение. Вот они и убежали, частично или
полностью увлекая за собой вверенные им сотни.
— Сотник от Братства тут? — спросил Карачун, когда Ростиславу
оказалось уже слишком тяжело говорить.
— Я инок-брат-сотник, Весняном кличут, но Михаил во крещении, —
вперед вышел молодой человек, почти отрок.
Карачун рассмеялся. Он знал, что в Братстве много отроков
занимают посты, которые в пору иметь только лишь мудрым мужам. Но
одно дело знать, иное видеть перед собой чуть ли не подростка. Вот
только у этого парня был такой набор броней, что Карачун лишь мог
облизываться на доспех. А кони! Они сильные, выносливые, лучшие на
Руси.
— Ты чего не сбежал, Веснячок? — тысяцкий Ростислава Юрьевича,
исковеркивав имя сотника, оскорбил парня, который пусть и не мог
похвастаться большим опытом командования, но участвовал уже в трех
сражениях, неустанно тренировался и был физически развит куда лучше
самого Карачуна, имевшего явно лишний вес.
— Тысяцкий, а ты готов встать со мной в Круг? Или не мечом
владеешь, а языком и лишь брехать умеешь? — решительно ответил на
оскорбление Веснян.
— Ты? Скот! — разъярился Карачун.
— А-ну погодь, тысяцкий! — через боль, дрожащим голосом
потребовал Ростислав Юрьевич. — А ты, сотник, у меня пока гостем.
Можем две тризны справить и по брату моему, также неразумному юнцу,
и по тебе.
— Прости, князь. Но разве же то, как выглядит воин, определяет,
каким ратником он является? Вот Карачун — толстый, обрюзгший, более
чревоугодничает, чем тренируется, но он же добрый воин, несмотря на
то, что и двигается, как увалень, — успокоиться Весняну не удалось
и он все равно сказал то, что хотел, а еще он жаждал встретится в
круге с тысяцким.