Чёрт возьми, всего за один день он, Андрей Сыскарёв, узнал о
бурёнках-кормилицах больше, чем за всю прошедшую жизнь! Вот и этим
тоже его профессия интересна — с чем только не приходится в ней
сталкиваться…
Так. Длина коровника чуть меньше двадцати метров, если судить по
чертежу, и он уже прошёл половину этого расстояния. Ну, где же ты,
гад, покажись, не стесняйся.
Он остановился и тихонько свистнул.
Что-то звякнуло слева и впереди. Громко замычала разбуженная
обитательница стойла, и через проход метнулась на четвереньках
тёмная фигура.
Всё-таки зверь?!
— Свет!!! — заорал Сыскарь.
Вспыхнули лампы под потолком — это сторож, как и было
договорено, дёрнул по сигналу рубильник.
Вскочили на ноги и, судя по звуку, немедленно опорожнили
кишечники несколько коров.
Потянуло свежей вонью…
Сыскарь, держа пистолет в обеих руках, сделал три широких
быстрых шага вперёд, и в эту же секунду прямо на него, нос к носу,
выскочил тот, на кого они устроили засаду.
Волк?!
Морда в крови, острые уши прижаты к черепу, серо-бурая шерсть
дыбом, раскосые глаза горят жёлтым огнём, из оскаленной пасти
капает слюна. И рык. Низкий, угрожающий.
Ох, и здоровый же, сволочь, даже не знал, что такие бывают,
успела промелькнуть мысль, пока «Грач» вместе с держащей его рукой
перемещался на линию прицела.
«Не стреляй, не надо», — явственно и убедительно произнёс чей-то
голос в голове Андрея.
Сыскарь опешил. Палец, уже выбравший свободный ход спускового
крючка, словно заледенел, отказываясь двигаться дальше.
Волк прыгнул.
Сыскарь выстрелил и промазал.
Зверь, словно кеглю, сшиб Андрея с ног (на мгновение тот
почувствовал тяжелый сладковатый запах свежей крови, идущий из его
пасти) и ринулся к воротам.
— Дверь!!! — заорал частный сыщик, одновременно переворачиваясь
на живот и открывая огонь.
Потом он не раз прокручивал в памяти события, уложившиеся в эти
самые, вероятно, длинные в его жизни пятнадцать — восемнадцать
секунд, пытаясь понять, отчего не выстрелил сразу, как только
увидел перед собой этого жуткого зверя.
«Но ведь я уже практически стрелял, — оправдывался Сыскарь перед
самим собой. — И тут этот голос. Прямо в голове. Да громко так. Я
бы даже сказал, властно. Любой бы растерялся на моём месте».
«Но ты — не любой. У тебя боевой опыт. И ты лучше многих знаешь,
что побеждает тот, кто стреляет первый и сразу. Какой бы избитой
данная истина ни казалась. Подумаешь — чужой голос в голове. Да
хоть труба Иерихонская! Ты обязан был выстрелить».