— П…ц, — только и смог произнести Сыскарь и захлопал
по карманам куртки в поисках заветной фляги.
Сыскарь проснулся и тут же сел, оглядываясь по сторонам.
Произошедшее ночью не казалось ему сном. Хотя бы потому, что
находился он всё на той же лесной поляне, прямо перед ним, на
головёшках, завершали пляску последние огоньки костра, а сразу за
кострищем валялись в росистой траве два безголовых трупа оборотней,
покрытых длинной бурой шерстью, местами слипшейся от крови. И
размозжённые выстрелами, а затем отсечённые саблей головы
рядом.
Всю эту прекрасную картину освещало только-только поднявшееся
над верхушками деревьев яркое, словно помолодевшее, солнце.
И впрямь помолодевшее, подумал Сыскарь, вставая с
импровизированной постели из лапника и делая несколько разминочных
движений. Триста лет как-никак сброшено. Забавно. По три стакана
вина они с покойником Ваней выпили. Сто лет на стакан выходит. А
если б два стакана осушил, в пушкинские времена попал бы, что ли?
Декабристы, все дела. Или даже прямиком в Отечественную войну 1812
года. Еще неизвестно, что лучше. Хотя нравы, думается, при Пушкине
были всё же помягче, нежели при Петре Алексеевиче. А один стакан,
то в революцию семнадцатого вместе с последующей Гражданской
войной? Кошмар, не хочу. Вот же, зараза, история российская: куда
ни кинь — всюду сплошной…
Почему-то Андрей сразу поверил Симаю ночью. Да и как не
поверить? Вот он, с кремневым пистолем за поясом и саблей дамасской
стали на боку, кэрдо мулеса, рождённый от цыганской женщины и
цыганского же вампира-кровососа, охотник на нечисть, сидит рядом.
Протяни руку — коснёшься плеча. А ежели сомневаешься в его словах и
наряде, то вот она, сама нечисть. Во всей красе. Часа не прошло,
как разговаривала и жаждала человечьей крови, словно в кошмарном
сне. Теперь, слава богу, пистолету и острой сабле, лежит бездыханно
и уже не встанет. Утром они отнесут отрубленные головы в имение
князя Долгорукого, который, оказывается, владеет окрестными землями
и деревушками, возьмут положенную плату, а там уж решат, что дальше
делать. Потому что Симай по прозвищу Удача тоже поверил, что его
новый товарищ явился сюда прямиком из будущего, отстоящего от
текущей ночи без малого на триста лет. Опять же, как не поверить?
Один галогенный фонарик чего стоит. Не говоря уж о «Граче»,
наручных часах, газовой зажигалке и сотовом телефоне, включённом
для вящей убедительности в режим плеера. Прошедшей ночью Сыскарь
как раз заканчивал свою историю о посещении кладбища Ракитки,
поднявшемся из могилы друге и двух бутылках вина, выпитых с
мертвецом, когда где-то вдали раздался едва слышный крик
петуха.